Боже мой, какая прелесть!

Истощенная от бескормицы голова отказывалась думать. Я подогрела чай, насыпала в большую чашку чуть ли не до половины сахарного песка и, намешав жуткой липкой гадости, заставила себя выпить.

Мозгам нужна глюкоза. Их нужно просто накормить, и мысль придет. Сейчас кровоток донесет до серых клеточек питание, взбодрит процессы и родит идею.

Так. Кончики пальцев уже потеплели…

И кто у нас в подозреваемых? Лощеный денди или плохо отмытый от краски землепашец?

Андрей в предатели годился больше. Достаточно вспомнить Ритусю. Она всех чрезмерных метросексуалов обзывает предателями природы, поскольку любит полноценных бородатых бардов. Я с этим мнением не вполне согласна, но тем не менее в список подозреваемых Андрюша залетел под номером один. Изящные костюмы и шьются для обмана. Для отвода глаз. Мистифицируют владельца и могут прятать под собой тщедушную фигуру и гнилую сущность.

Но не факт. Мнению Чехова и Пушкина я доверяю больше, чем Ритусиному, а классики утверждают, что можно быть дельным человеком и думать о красе ногтей.

И с этой точки зрения пейзанин Сережа куда как более подозрителен. Его личина рубахи-парня фальшивая насквозь. Присмотревшись повнимательней, я обнаружила, что мятая рубашка идет от приличного производителя, джинсы от отличного дизайнера, пыльные туфли, пожалуй, куплены в Лондоне. Простецкий вид нашего дачника влетел тому в копейку. Я встречала подобных людей, поддержание стиля «неброская простота» обходилась им дороже гламурного блеска.

Так что, по большому счету, это тоже обман. И даже более иезуитский. Изощренный.

И вот еще… Пока слащавый денди откровенно пялился на мой бюст, скумекал пейзанин больше. И быстрее. Он только прикидывается тугодумом…

А Валентин? Что, если он заказчик похищения и разговаривал со мной нанятый им исполнитель?

Валентин может быть искусным актером. Он так ловко и натурально разыгрывал сначала возмущение, потом испуг…

Но… вряд ли он провел бы Кравцова. Тот фальшь должен был мгновенно учуять. Время такое – нервы у всех обострены. И знакомы они долго, а Дмитрий Павлович далеко не простак…

И вообще, что я знаю об этих людях? Метросексуал Андрюша может быть скромнейшим парнем, только-только переставшим бояться взрослых тетенек. Сергей, не исключено, держит на даче корову, трех коз и поит бесплатным молоком соседнюю школу-интернат и всех старушек в округе.

А Валентин… Валентин один воспитывает четырех дочек и содержит тещу-инвалида.

Н-да-а-а…

Ну почему я не догадалась взять у Дмитрия Павловича телефонные номера его друзей?! Сейчас бы позвонила, послушала искаженные мембранами и пространством голоса и тогда бы уж точно догадалась, кто предатель! Узнала бы, не ошиблась.

Но почему же не звонит Кравцов?! Он что, не может до сих пор узнать, кто из троих друзей где утром был? Кто сначала побывал в офисе, а потом исчез?

Почему он не звонит? Ведь ночь уже!

Или… он тоже меня предал… Наврал с три короба, сунул в осиное гнездо и умыл руки?

Нет, не поверю! Он так сражался за своих друзей! Он их на переправе не бросает…

Звонок домашнего телефона Кулеминых раздался сразу после полуночи.

Я схватила трубку, как гранату с выдернутой чекой, судорожно прижала к уху и услышала вопрос, почудившийся мне взрывом.

– Александра? – спросил вкрадчивый голос.

Он!

Сергей-Андрей? Андрей-Сергей? Голос шелестел, царапая слух сухим песком, впитывал мой страх жадной и бездонной зыбучей воронкой. Превращенная в слух, я погружалась в него, не находя опоры. На несколько секунд я разучилась говорить…

Сергей-Андрей? Андрей-Сергей?!

– Я знала, что вы позвоните.

– Стало быть, знали. Все! Это простецкое выражение «стало быть» неискоренимым сорняком застряло в речи прилизанного денди. Оно звучало как фальшивая нота, исполненная сверкающим концертным роялем, била по уху и оставалась в памяти. Простонародное деревенское «стало быть» еще в кабинете Кравцова поразило меня несоответствием исполнителю так, словно Андрей прилюдно пролил на свой безупречный костюм ложку кислых суточных щей.

– Да, Андрей, – совсем-совсем спокойно отозвалась я. – Я сразу узнала ваш голос в кабинете шефа.

– И ничего ему не сказали? – поинтересовался предатель друзей.

– Мне нет дела до ваших внутренних разборок. Мне нужна Маргарита.

– Разумно. И что вы предлагаете?

– Вы отпускаете Риту. Я забываю всю историю как страшный сон.

– А где деньги, Саша? – спокойно, почти безразлично поинтересовался собеседник. Вопрос опустошенных счетов был уже вторичен. Крыса спасала жизнь и воевала за шкуру, а не за кусочек сыра.

– Я их не трогала. Решайте эти проблемы в своем кругу.

– Вы уверены?

– Абсолютно. – И испытывая острое мстительное чувство, добавила, пряча язвительность: – Спросите о деньгах господина Коновалова. Он больше, чем я, имеет к ним отношение.

– Пожалуй, да. И как же мы поступим?

– Да очень просто. Отпускайте Маргариту, и все.

– А гарантии?

Снова здорово! Гарантии им подавай.

– Как я могу быть уверен, что, получив подругу, вы не пойдете в милицию или к Кравцову?

– Да не нужны мне ваши разборки! – прокричала я. – Отдайте мне Ритку! Считаю до трех – да или нет?! Раз…