Божье око

Оно - нет, он - быстро поднялся с кресла, выставив вперед голову, как гончая, делающая стойку, и подступил поближе к невидимому корпусу. Он был не слишком высок, заметил Мусад, не особенно мускулист, но очень гибок, будто без суставов. (Но как может существо без суставов стоять прямо или выдерживать давление? Инженерный ум Мусада невольно прикинул вариант гидростатической системы с отсеками под управлением нервных импульсов. Вполне реально, но с очень замедленной реакцией.)

Чужак вскинул руки над головой, расправив огромную «пелерину», как лист на солнце, и поднял их в движении, полном экстаза.

Может быть, джунгли или что-то на них похожее - его предпочтительная среда обитания? Он явно был воодушевлен.

Джунгли погасли, и трюм погрузился в темноту, нарушаемую только слабым светом изнутри кораблика.

Перед кораблем появился созданный компьютером человек в скафандре, плавая в метре от пола. Он подался вперед в несомненном восторге, прижался изнутри к корпусу, прильнул лицом к невидимой древесине, как ребенок у кондитерской, и медленно распростер руки. «Кисти» этих рук были пучками серо-зеленых шлангов, мышцы не было видно, но, прижавшись к дереву, эти руки затвердели. Мусаду показалось, что это искреннее, восторженное приветствие.

Оператор библиотеки, очевидно, подумал точно так же, и по вдохновению фигура в скафандре повторила то же выражение дружбы. Потом оператор начал растворять скафандр, открывая находящееся в нем изображение человека.

Он был абсолютно неподвижен.

Мусад увеличил изображение, и лицо инопланетянина заняло почти весь экран. Оно медленно менялось. Складки кожи надвинулись на большие черные глаза, оставив только узкие кружочки. Трубка рта втянулась и одновременно открылась пошире восклицанием сюрприза и удивления. Это было, как если бы ребенок нарисовал веселого клоуна.

Мусад взял общий план и увидел, что «пелерина» полностью поднялась над головой как широкий воротник елизаветинской эпохи, только жилки листа ярко светились желтым,

- Он рад, - сказал Мусад всем, кто мог его слышать. - Он рад!

Пришелец отступил от корпуса, опустил руку к панелям - и темный корпус вернулся на место, глухой и непроницаемый.

Мусад не знал и не мог знать, что он видел гримасу более кровожадную, чем может породить простая ненависть.

* * *

Для Ферникса узнавание краснокровых было не просто катаклизмом - это был спусковой крючок, запустивший процесс.

Люди его расы знали, когда наступает конец.

И это был конец. Интеллект потерял контроль, и верх взяли биологические силы. Генетически закодированные реакции пробудились, и начался процесс Финальной Перемены.

Образование пыльцы, начинающееся на пике взрослости и задержанное до Поры Цветения, завершилось со взрывом внутренней активности. В то же самое время молекулы стимулятора вошли в мозг, успокаивая его и проясняя мысли для Последнего Деяния. В обреченном черепе зашевелилась почка, первые борозды расщепления показались на коже под нарастающим давлением раскрытия. Его народ цвел только раз в жизни - когда в момент прощания с нею пыльцу собирали возбужденные юные партнеры и рождались дети умирающего.

Пыльцу от Ферникса не соберет никто, но прощальный салют его будет достойным его предков.

Первый прилив убийственной ярости против краснокровых медленно спадал. Если бы это была не проекция, а краснокровый во плоти, Ферникс не смог бы укротить убийственную ярость, он бы выскочил из капсулы в безрассудную атаку, не думая, повинуясь импульсу еще доисторических времен. То, что эта тварь растаяла, позволило вернуться к мысли.

Оно показало ему раскрытую пасть, то, что эти твари называют «улыбка», и это значило, что он беззащитен перед жестокостью врага. Показ клыков - это было обещание последнего оскорбления вместо почетной смерти, что тело его съедят раньше, чем Финальная Перемена введет его в лоно Создателя.

Ему не казалось иррациональным, что он так легко принял за факт, будто его народ завоевал космос и новые миры; растительные расы должны доминировать среди разумных, и его психология не могла воспринять иного. Ученые Родины с трудом могли объяснить эволюцию мыслящих краснокровых на соседней планете. Они говорили, что такие вещи - редчайшие отклонения, игра слепого случая.

Ферникс, ортодокс, поскольку был обучен только в ортодоксии, понимал лишь то, что его народ, очевидно, был полностью уничтожен в той очень давней войне, опрокинут невообразимой катастрофой. И не они завоевали космос, а краснокровые. И он, Ферникс, единственный остался во вселенной из своего рода.

Он знал, когда возвратилась способность мыслить, что Финальная Перемена началась. В психологии его расы не было страха смерти, был только неистребимый инстинкт сохранения вида. Ферникс уже ощущал изменения в нижних конечностях, гласящие о быстром росте зародышей-отпрысков: подвижные в одной конечности, укорененные рабы в другой.