Божье око

– И через тысячу лет мы останемся такими же. Когда вы умрете, наши потомки возьмут управление Гнездом в свои руки и будут здесь хозяевами. И темнота не будет нам помехой.

– Конечно. Зрение вам здесь не нужно. Как и многое другое.

– Вы оставите меня в живых и позволите учить моих детей всему, что я сочту нужным?

– Разумеется, капитан-доктор. По сути дела, мы оказываем вам неоценимую услугу. Через тысячу лет ваши потомки в нашем Гнезде будут единственными представителями человеческой расы. Рой бессмертен, но он щедр и позаботится о вас.

– Ты не прав, представитель Роя. Ты не прав в отношении интеллекта и в отношении человечества. Вы можете превратить в паразитов кого угодно, но не людей. Мы не такие, как все.

– Конечно, конечно. Так, значит, вы согласны?

– Да, я принимаю ваш вызов. И победа будет за мной.

– Вот и замечательно... Когда прилетят Инвесторы, ногохвостки им скажут, что вы убиты, и велят никогда сюда больше не возвращаться. Они и не вернутся. Следующими посетителями будут, по всей вероятности, посланцы человечества.

– И если я сам не успею вас победить, они довершат за меня мое дело!

– Возможно, возможно. – Голова снова вздохнула. – Хорошо, что вы согласились, капитан-доктор, а то и поговорить-то было бы не с кем.

Майкл Суэнвик. Слепой Минотавр

День клонился к вечеру, когда ослепленного Минотавра вели по берегу. Он плакал открыто, не стыдясь, забывшись в своей беспомощности.

Солнце отбрасывало тени, острые и черные, словно обсидиановый нож. Рыбаки поднимали глаза от сетей или глядели вниз, с мачт своих суденышек, и во взглядах их читалось сочувствие. Но не жалость: для этого слишком свежи были воспоминания о Войнах. Они были смертными, и его трагедия не затрагивала их.

Ловцы устриц отходили в сторону, умолкая, когда мимо них проходил косматый человекобык. Туристы из других миров смотрели вниз с ресторанных балконов на безмятежно серьезную маленькую девочку, которая вела его за руку.

Минотавр лишился зрения, но над ним разверзлась другая вселенная - вселенная звуков, запахов и прикосновений. Она грозила поглотить его, утопить во всей своей многосложности.

Там было море, вечное море с его нескончаемым грохотом и шепотом у берега и более быстрым, беспорядочным плеском у причалов. Едкий привкус соли на языке. Его мозолистые ступни неуклюже опускались на скользкие булыжники, а одной ногой он на мгновение ступил в неглубокую лужу с илистым дном и от солнца теплой, как мота, водой.

Он ощущал запах пропитанных креозотом свай, отработанных газов огромных челноков, с ревом взмывающих в небо из Звездного порта, процокавшей мимо потной лошади, запряженной в скрипучую повозку, от которой несло дневным уловом рыбы. От близкого гаража, откуда послышался щелчок и озоновое потрескивание сварочного аппарата. Крики торговцев рыбой и поскрипывание просмоленного такелажа перекрывали дребезжание серебряных приборов в кафе на террасах, а разгоняемый вентиляторами воздух был насыщен запахами мяса, кальмаров и жира. И конечно, цветы, которые маленькая девочка - неужели это была его дочь? - прижимала локтем к боку. И ощущение в его руке ее ладошки, слегка скользкой от пота, но прохладной и невинной.

Это не был мир замещающий, о котором говорили и который сулили слепому. Он был хаотичным и ошеломляющим, богатым и противоречивым в деталях. Вселенная стала громадной и бесконечно сложной с исчезновением света, одновременно сделав его маленьким и беспомощным.

Девочка вела его от моря, к ветхим лачугам неподалеку от бурлящего городского центра. Они миновали проход между стенами с осыпающейся штукатуркой - он ощутил их Шероховатость, слегка цепляясь за них боками; - и дворик, усыпанный гниющими отбросами. Минотавр, спотыкаясь, спустился потрем деревянным ступенькам и оказался в комнате, где уныло пахло старой краской. На полу под ногами слегка поскрипывал песок.

Она провела его по комнате.

- Это построено кентаврами-изгнанниками, - пояснила она. - Это расположено вокруг кухни, что в середине, мое место с этой стороны, - она ненадолго оставила его, загремела вазой, поставив свои цветы к тем, что там уже были, насколько он понял по запаху, и снова взяла его за руку, - а твое - с этой стороны.

Он позволил себя усадить на стопку одеял и обхватил голову руками, а она тем временем передвигалась по комнате, подняв стену и положив для него циновку под окном.

- Утром мы найдем тебе постель почище, хорошо? - спросила она.

Он не ответил. Коснувшись его щеки ладошкой, она отошла.

- Постой, - сказал он. .Она повернулась, и он слышал ее. - Как… Как тебя зовут?

- Ярроу, - ответила она.

Он кивнул, снова уходя в себя.

* * *

К тому времени, когда на смену дневной жаре пришло мягкое вечернее тепло, Минотавр выплакался. Он пошевелился, чтобы снять набедренную повязку, и, натянув на себя простыню, попытался заснуть.