Боже, спаси Америку! Наблюдая за американцами

– Послушай, старик, я всего лишь сделал то, о чем меня просили. – Дуайт нырнул в свой кабинет – застекленную каморку в дальнем углу мастерской – и вернулся с листком бумаги, который уже исчертили граффити из телефонных номеров и артикулов краски, но я все равно смог убедиться в том, что парень прав. Серена прислала ему электронное письмо с просьбой нарисовать на крыше автомобиля Юнион-флаг вместо Юнион-Джек. И это меня тестировали на знание Британии?

– Да какая разница, – сказала Алекса. – Кстати, это хороший символ. Маленький англичанин в уголке Соединенных Штатов.

– Да, верно, – согласился Дуайт с чрезмерным энтузиазмом лодыря, которому совсем не хочется переделывать работу.

– Прошу прощения, мне нужно кое на кого наорать. – Я уже набирал телефон Серены.

– Здравствуйте, мистер Уэст из «Туристических ресурсов» Британии, Серена на проводе, чем могу помочь?

– О, черт!

– Прошу прощения?

– На самом деле я хочу знать, какого черта вы попросили нарисовать неправильный флаг на крыше «мини»?

– Неправильный флаг?

– Да. Почему вы просто не прислали картинку с флагом, который нам нужен?

– Он сказал, что найдет в Интернете.

– Он и нашел в Интернете. Но нашел тот флаг, который вы попросили его найти.

– Так, значит, он нашел правильный флаг?

– Да, но он оказался неправильным.

– Прошу прощения?

– Вы просили его найти Юнион-флаг, в то время как нам нужен Юнион-Джек.

– О боже!

– Мне придется оставить «мини» в Нью-Йорке и своим ходом добираться до Бостона, понятно?

– Понятно, – сказала она, судя по голосу, озадаченная новым поворотом событий.

– Послушай, Серена, ты, наверное, имеешь дело с Джеком Тайлером?

– Да.

– И насколько я знаю, он не всегда доступен? Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?

– Ну…

– Может, ты все-таки свяжешься с Люси Марш?

– С кем?

– С Люси Марш. Ты не знаешь, кто это?

– Нет.

– Да что же это за идиотизм? Насколько велико ваше новое здание? – Впрочем, я нарушал первое правило самоутверждения, отклоняясь от сути проблемы. – Короче, это грандиозный провал. А я не могу допускать подобных ляпов, иначе в итоге окажусь в таком дерьме, что вам и не снилось.

– В чем, в чем?

– Это по-французски. Вы разве в школе не учили французские ругательства?

– Нет, мы вообще не учили французский.

– Что? Я думал, его учат во всех школах. Знаешь, французов нельзя игнорировать. Я однажды попробовал, вот и оказался в этом дерьме.

– В этом… в чем?

– Все, отбой.

Бостон Все силы на алтарь победы

1

Иногда мне кажется, что мы, европейцы, свысока оцениваем американский взгляд на историю. Впрочем, не мы в этом виноваты. Нас оболванивают телешоу, где король Артур предстает в образе ковбоя, и военные фильмы, из которых можно понять, что Битву за Англию[37] выиграла компания американских военных летчиков, за полдня разгромившая люфтваффе.

В глубине души мы уверены, что американцы понятия не имеют о том, что происходило до 1945 года, а британскую историю представляют себе примерно так.

Стоунхендж – 1776: эпоха замков, рыцарей и прочей ерунды.

1776–1945: ослабленная потерей своих американских колоний, Британия постепенно утрачивает свою мощь, пока не становится настолько беспомощной, что едва не проигрывает войну вегетарианцу с глупыми усиками.

1945 – наши дни: спасенная от краха Соединенными Штатами, Британия становится верным союзником, столь же необходимым для поддержания мирового баланса сил, как, скажем, Бермуды.

А вот какой Америка видит Францию, в чем уверены большинство французов, и прежде всего политики.

Юрский период – 1940: регион планеты, предназначенный исключительно для производства вина, сыра, проституток и ароматов для тела.

1940 – наши дни: вроде бы друг, но на самом деле такой же надежный, как приглашенный на свадьбу гость, который спит с невестой.

Впрочем, многие американцы здорово секут в истории. Они точно знают, что происходило в Америке в каждый конкретный день в период между 1775 и 1790 годами. И это в какой-то степени объясняет, что приключилось со мной, когда я попытался организовать тематическое мероприятие в одном из наиболее исторически продвинутых городов этой страны.

2

– О! – Алекса откликнулась типично французским возгласом возмущения, как если бы к ее столику в ресторане приблизился незнакомец и покусился на ее ломтик фуа-гра.

Я огляделся по сторонам в поисках источника такой ярости. Мы только что прибыли на Пенсильванский вокзал, держа в руках неприлично дорогие билеты на поезд до Бостона.

– Поезд, – фыркнула Алекса. – Это же TGV[38]! Еще говорят, что это новейший американский высокоскоростной поезд, а на самом-то деле он французский.

Она была права. Голубовато-серебристый локомотив, похожий на высокомерную змею, вполне мог сойти за экспресс Париж – Марсель.

– Вот еще один пример глобализации по-французски, – заметил я.