Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами

— Нет, нет, — сказал я, — я зашел… да, спасибо за письма, но я зашел за другим. Мой… — Черт побери, как бы сказать, что у меня в двери поменяли замок без моего согласия? — Моя дверь не хочет мой ключ… — Я вытащил ключ и изобразил, что вдруг неожиданно для себя обнаруживаю, что он больше ни на что не годен.

—  Ah oui! — Шестеренки с шумом стали приходить в движение в ее голове, расставляя события по местам. — Двое мужчин приходить сегодня утром, наделать кучу бум-бум-бум! — Теперь уже мадам да Кошта перешла на жесты. — Я подниматься, они разбивают дверь. Я спрашивать, кто они такие, они говорить: «Закрой свой рот, мы просто меняем замок, а потом уйдем». Они поменять и уходить. Фу! Так это не для вас?

— Нет.

— О, вы не шумите. Не то что остальные. — Она с одобрением улыбнулась. А мне было приятно, что у меня есть защитник, пусть это всего лишь миниатюрная мадам да Кошта.

— Может, они из управления муниципальным жильем?

— Нет. Один мужчина — самый обычный врезчик замков. А второй… такой огромный… — Она выпятила грудь вперед и сжала кулаки, чтобы продемонстрировать бицепсы. — Очень эффектный. Как… — Она подыскивала подходящее слово. — Как телохранитель, да. — Она утвердительно кивнула, довольная подобранным сравнением. — Как будто он телохранитель этого врезчика замков. Странно. — Женщина нахмурилась.

— Очень странно, — согласился я и рассказал ей о звонке на мой мобильный.

Десятью минутами позже мои руки были обмотаны старой хлопчатобумажной рубашкой, раскрашенной в цвета португальской сборной по футболу (зеленый, красный и пятно от пота). Глаза я закрыл и молился, чтобы в тот момент, когда я их вновь открою, мои пальцы не предстали в виде малинового пюре.

А молился я потому, что месье да Кошта замахнулся в мою сторону кувалдой, стараясь попасть по стамеске, которой я подпирал новый замок.

Один оглушительный удар, от которого у меня заходила ходуном каждая конечность, — и дверь гостеприимно распахнулась.

Все было на своих местах. Грязная посуда, не мытая дня три, моя спальня, украшенная разбросанными повсюду носками и плавками, комната Элоди, закрытая на замок, чтобы у меня в приступе одиночества не было соблазна зарыться носом в ящик с ее нижним бельем.

Внимательным взглядом мадам да Кошта зафиксировала увиденное — надо же сохранять репутацию среди сплетниц-подруг — и посоветовала не медлить.

— Но я не собираюсь съезжать, — возразил я, — я еще раз поменяю замок и останусь здесь.

— Нет. Ты не видеть того огромного мужчину. Телохранителя, — напомнила она, снова выпятив грудь, как только могла.

Месье да Кошта, едва ли понимающий хоть слово по-французски, согласно закивал, и раскатистые звуки так и посыпались из него — он что-то говорил жене.

— Он говорит, они злые в четыре часа. Ты должен уйти.

— Куда уйти?

После непродолжительного совещания между супругами мадам похлопала меня по руке:

— Мы находить тебе жилье. Телохранитель не находить тебя.

Месье ушел за коробками под мои книги и компакт-диски, а я принялся укладывать чемоданы. Мадам осталась наблюдать за процессом.

— Это та девчонка, Элоди! — обозленно сказала она, вспомнив дьявола в юбке, вечно пачкающего лестницу.

— Нет, Элоди сейчас в Америке. Это дело рук ее отца.

Я не сомневался, что именно он и стоял за всем случившимся. Действия злоумышленников были заранее детально спланированы и так же безукоризненно выполнены — как раз в его духе. Некто дождался, пока я покину квартиру, совершил акт вандализма над дверью и дождался моего возвращения, чтобы позвонить в подходящий момент. Как видите, все было спланировано с той аккуратностью, которую ежесекундно источает весь облик Жан-Мари. Единственное, что не укладывалось у меня в голове, — какое ему до всего этого было дело? В свете приближающихся выборов у него наверняка имелись проблемы, более достойные внимания.

— Но эта квартира ему не принадлежит! Я напишу на него заявление в муниципалитет! — Мадам да Кошта была вне себя от ярости.

— Нет! — Я на минуту оторвался от своего занятия — сбора по всей квартире разбросанных грязных носков, — чтобы предостеречь ее от попытки перейти дорогу моему бывшему шефу. — Вы потеряете работу, а он останется при квартире. Но я тем не менее одержал победу, — сказал я, — мы взломали дверь, и я без надзирателей собираю свои вещи. Этого достаточно.

У меня было не так уж много вещей, но, когда все мои чемоданы, уложенные друг на друга, набились в loge, там едва ли остался свободный сантиметр для свежего воздуха.