Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами

Кто такой каид, я не знал, но, судя по выражению лица Жан-Мари, ноги этот фрукт, по всей видимости, не мыл.

Мы свернули с автострады перед Шартром и теперь ехали вдоль холмистой местности, покрытой гектарами лесных массивов, среди которых были беспорядочно раскиданы многочисленные маленькие фермы и деревушки.

Наконец машина вынырнула в широкую, залитую солнцем долину. Жан-Мари тут же приоткрыл окно и сделал глубокий вдох, наслаждаясь свежим загородным воздухом.

— Вот мы и на месте, — объявил он, когда машина въехала на центральную площадь городка Тру-сюр-Майенн, от которого веяло приятной стариной.

На площади кипела торговля, ведь был выходной. Белые фургончики беспорядочно усеяли все пространство, люди бродили вокруг с хозяйственными сумками, из которых торчали листья салата и румяные булки, каждую минуту готовые вырваться наружу и усыпать собой проезжую часть. Неподалеку от входа на рынок в группку сбились несколько пожилых мужчин в синих комбинезонах. Они болтали о чем-то, пуская в небо кольца табачного дыма. Как я понял, это были фермеры. Наверняка пришли узнать последние новости о субсидиях, позволяющих изобразить их хрюшек на флаге Евросоюза.

Сам рынок представлял собой черепичную крышу, возвышающуюся на массивных каменных опорах. Держалась она за счет небрежно вытесанных брусьев, сбитых крест-накрест, и металлических потолочных балок с облупившейся краской. Внутри рядами стояли прилавки, а за ними — продавцы с покрасневшими от холода руками. Не спасали и многочисленные пальто, грело только то, что изредка удавалось ободрать толпившихся покупателей, заставив приобрести что-нибудь из того, чем богата французская провинция. Были лотки, на которых продавали только помидоры и зелень, были такие, где торговали исключительно яблоками и грушами. Тут же лавка мясника, собравшая толпу, а рядом — без единого покупателя. Вот еще рыбный ларек под голубым навесом, привлекающий любознательных деток, с интересом глазеющих на выставленную голову тунца, отделенную от туши. Еще я успел заметить гриль-бар, где на вертелах запекались молочные поросята; тут же в огромном котле варилась картошка — вот уж закусочная для людоедов-великанов.

— Здесь больше чувствуется дух Франции, чем в Нормандии, — сказал Жан-Мари, — но дома гораздо дешевле. Идем.

Он указал на каменный дом на другом конце площади. Над маленьким, занавешенным витринным окном виднелась какая-то надпись золотыми буквами, но я не мог разобрать.

— Это нотариальная контора, — сказал Жан-Мари. — Нотариуса зовут Лассе.

— Лассе, — повторил я, стараясь прогнать из головы навязчивую ассоциацию с колли Лесси.[118]

— Он юрист, но помимо этого занимается продажей недвижимости. Я предупредил, что ты заглянешь сегодня. Он ждет тебя.

— А ты не идешь, что ли, со мной?

— Нет, у меня кое-какие дела. Он покажет тебе, что сейчас выставлено на продажу, а потом отвезет в Шартр, откуда ты сможешь на поезде добраться до Парижа. Стоимость проезда компания компенсирует.

Через мгновение я уже стоял на улице, а машина Жан-Мари мчалась сквозь толпу. Безусловно, неоценимая помощь с его стороны. Привез меня туда, куда я его не просил, и бросил. А что, если этот Лассе уехал куда-нибудь на уик-энд? Интересно, тут такси вообще ходят? Или мне придется проситься в попутчики к водителю грузовика, перевозящего рыбу?

Но нет, Лассе оказался на месте, правда, вид его не вселял особого оптимизма. Он сидел в своем маленьком стареньком домике и подогревал зад у камина. Из мебели в этой комнатушке с низким потолком и спертым воздухом был массивный стол с кожаной обивкой, современный вращающийся стул и два металлических канцелярских шкафа, выкрашенных в темно-красный цвет. Создавалось впечатление, что месье Лассе только что сошел с картинки, висевшей над каминной полкой. На картинке, потемневшей от каминной гари, была изображена торговая площадь тех времен, когда человечество еще не знало, что такое автомобиль.

Сам месье Лассе напоминал героев Диккенса, посетивших современный магазин одежды, но не до конца понявших что к чему. Неряшливо завязанный галстук задевал край воротничка, брюки, подвязанные тоненьким кожаным пояском, висели и образовывали сборки в области талии. Толстый шерстяной пиджак выглядел так, будто сшит из старых половичков.

Длинные, но жиденькие седые волосы старика были зачесаны назад, с тем чтобы не падали на лицо.

— Это вы месье Лассе? — спросил я по-французски.

— Oui. — Он с дружеским участием пожал мне руку.

— И у вас имеются дома на продажу?

— Дома на продажу? Нет.

— Нет?

— Ах да, много чего продается. Отличное время для покупки дома, но у меня для вас только один. Мой. Можете купить, если понравится. — Он хихикнул себе под нос.

— Но месье Мартен, он сказал мне, что вы торгуете домами.

— Месье Мартен? А вы его знаете?

— Да.

— Да, конечно!

Я обернулся. Последняя реплика раздалась откуда-то со стороны винтовой лестницы, что была за дверью. Мужчина лет тридцати, может, чуть старше, одетый как франтоватый джентльмен из провинции, приветствовал меня широкой улыбкой и протянутой для пожатия рукой.