Боже, спаси президента

В записке я объяснил, что посреди ночи мне позвонила рыдающая Элоди и я пообещал ей сесть на первый же паром, чтобы приехать и разобраться с ее проблемами. Я попросил М. позвонить мне, как только она проснется, хотя и не был уверен, что меня хватит на то, чтобы ответить на звонок. Больше всего мне хотелось плюнуть на Сен-Тропе и прямиком отправиться в ближайший аэропорт. На второй странице моего паспорта написано: Ее Величество велит всем, кого это касается, оказывать обладателю сего документа помощь и защиту в тяжелые времена. По мне, для «Эр-Франс» наступил идеальный момент, чтобы прислушаться к просьбе старушки и найти место на первом же вылетающем из Франции самолете.

Паром отошел от причала, и я бросил виноватый взгляд на окно комнаты, которую только что покинул. Оно было темным. М. все еще спала и видела либо рыб, находящихся под угрозой исчезновения, либо президента, которому грозило то же самое. Возможно, когда-нибудь я узнаю, кто она на самом деле: англичанка или француженка, ученая или агент по найму киллеров, — но на данный момент это не имело значения.

Судно набирало скорость. Я дотронулся до паспорта у себя в кармане, пытаясь убедить себя, что путь для побега все еще открыт.

— Добрый день, Поль. Рада тебя видеть. — Рядом со мной возникла Леанн и почти нежно положила руку мне на плечо. Она переоделась в джинсы и смыла макияж роковой женщины.

— Надеюсь, сегодняшний день действительно окажется добрым, — сказал я. — Я тоже рад тебя видеть. Хочу задать тебе несколько вопросов. Но предупреждаю, жизнь научила меня угадывать, правду говорит женщина или нет.

Это было явным преувеличением, но Леанн не стала злословить. Она улыбнулась и сказала, что все вопросы потом.

На материке нас ждала машина с включенным двигателем. Это был маленький серый «рено», за рулем которого сидел парень, похожий на альбиноса. Это был один из тех голубых близнецов, карауливших нас в гостинице в Коллиуре. Он вежливо кивнул мне, когда я влез на заднее сиденье. Рядом с парнем сидел Кожаный Пиджак. Он бросил на меня строгий взгляд, который означал примерно следующее: «Я слежу за тобой, так что не вздумай выкинуть ничего такого».

— Отвезите нас в anse, — сказала Леанн, садясь рядом со мной.

Я не знал, что такое anse, и понадеялся, что на южном диалекте это не означает камеру пыток.

К счастью, мои страхи оказались напрасными. Машина довезла нас до вершины небольшого утеса с видом на пляж. Вокруг росли огромные сосны, источавшие густой аромат. Вода в бухте под утесом была темно-синей, а по песчаной кромке — нежно-бирюзовой. Хотелось окунуться в нее, несмотря на раннее утро и довольно ощутимый холодок.

— Давай поговорим спокойно, Поль, — сказала Леанн, кивнув в сторону.

Я огляделся и увидел, что место было обжитым. Чуть дальше, за соснами, виднелись коттеджи. Судя по всему, это была территория какого-то отеля.

Мы спустились на пляж по вырубленным в скале ступенькам. Я снял ботинки и зашел по щиколотку в море. Стало легче, по крайней мере, пальцы моих ног были по-настоящему свободны.

Леанн сидела на камне у самой кромки воды и смотрела на меня.

— Почему мне нельзя напрямую поговорить с М.? — спросил я. — И для начала было бы неплохо разобраться, что на самом деле происходит. У тебя при себе есть документы?

Она терпеливо улыбнулась и достала удостоверение личности с красной, белой и голубой полосками[72]. Я подошел и сел рядом, чтобы рассмотреть повнимательнее.

На удостоверении значилось Brigade Anti-Criminalité, Commissaire Cogolin, Léatine[73]. Фотография была настолько невыразительной, что в подлинности удостоверения не возникало сомнений: даже мужчина не выберет такую фотографию для поддельных документов.

— Нет, тебе нельзя разговаривать с ней напрямую. Я понимаю, что ты хочешь добраться до иштины, — несмотря на мои уроки, у нее все еще были проблемы с произношением, — но сейчас не время для подобного разговора. Представь себе, что ты французский муж.

— В каком смысле?

— Представь, что ты — французский муж, который узнал, что у его жены есть любовник. Ты будешь следить за ней, но никогда не станешь устраивать очную ставку, пока не узнаешь его имя и не убедишься, что соперник на самом деле существует.

— Это совсем не одно и то же, — возразил я. — Я в курсе, что у французских любовников плохая репутация, но далеко не многие из них готовятся убить президента. Это чуть посерьезнее, чем попытки узнать, правда ли, что моя жена спит со своим инструктором по йоге.

Когда я объяснил все это на более простом английском, Леанн со мной согласилась:

— Да, ты прав. Это гораздо, гораздо серьезнее. — Она загребла в руку горсть крупного белого песка и бросила его в воду. Стайка мелких зеленых рыбешек метнулась в сторону. — Позволь, я расскажу тебе кое-что об М., — продолжила Леанн. — Ты полагаешь, что она англичанка, так?

— Да.

— Это не правда, я тебе уже говорила, что она наполовину француженка. Ее отец был французом.

— Был?

— Он умер.

— От чего он умер? Когда?