Боже, Сталина храни! Царь СССР Иосиф Великий

Надо сказать, что товарищи по партии не сразу и не все решились присоединиться к Иосифу Виссарионовичу. Часть членов Политбюро и ЦК, да и многие руководители рангом поменьше дрогнули. Никому не хотелось ставить страну на грань Гражданской войны – хотя почти все понимали, что ничего иного сделать, увы, нельзя.

Громче всех против сталинского проекта индустриализации выступили трое членов Политбюро – Бухарин, Томский, Рыков. Между прочим – далеко не последние люди: Бухарин возглавлял Коминтерн, Томский – ВЦСПС (командовал советскими профсоюзами), Рыков был премьер-министром (председателем Совнаркома). Так что их слово было весьма значимым. И просто так убедить партию в своей правоте товарищу Сталину было очень и очень трудно.

В Политбюро большинство было за ним – его идею поддерживали Куйбышев, Молотов, Рудзутак и Ворошилов; но колебался Михаил Иванович Калинин, де-юре «президент» СССР – и посему на Пленуме ЦК в апреле 1928 года большинство его членов еще не было готово следовать за Сталиным. Товарищи решили выждать, чем кончится принципиальная свара высших партийных иерархов. В резолюциях, принятых на пленуме, четко просматривались пробухаринские мотивы: подчеркивалась важность рыночных отношений, осуждались перегибы по отношению к зажиточным крестьянам. Был отвергнут законопроект о новом сельскохозяйственном Уставе, где пожизненное землепользование разрешалось только членам колхозов – в общем, большинству товарищей очень не хотелось ломать уже сложившийся порядок вещей, который, хотя в долгосрочной перспективе и вел страну в безнадежную яму перманентной отсталости, на данном конкретном промежутке времени устраивал большинство и населения, и членов партии.

Ha Пленуме ЦК, состоявшемся с 4 по 12 июля 1928 года, произошло столкновение различных точек зрения. В речи Сталина подчеркивалось, что политика нэпа зашла в тупик, что ожесточение классовой борьбы объясняется все более отчаянным сопротивлением капиталистических элементов, что крестьянству придется потратиться на нужды индустриализации, – но убедить высшее звено партаппарата товарищу Сталину опять не удалось. В своих резолюциях Пленум не пошел за Сталиным. Мало того – Бухарин решил перенести полемику в массы!

30 сентября Бухарин публикует в «Правде» «Заметки экономиста», в которых излагает экономическую программу оппозиции. Он пишет о том, что кризис в стране был вызван ущербностью планирования, ошибками в политике ценообразования, дефицитом промышленных товаров, неэффективностью помощи сельскохозяйственной кооперации. Курс еще можно изменить, но только за счет определенных уступок крестьянству (открытие рынков, повышение закупочных цен на хлеб, а при необходимости и покупка хлеба за границей) – иными словами, товарищ Бухарин ратует за возврат к экономическим и финансовым мерам воздействия на рынок в условиях нэпа. Разумеется, ни о какой индустриализации в этом случае не шло бы и речи – и товарищ Бухарин, объявивший себя экономистом, понимал это гораздо лучше других!

Это уже не лезло ни в какие ворота – поэтому товарищ Сталин поставил вопрос ребром. Он прямо заговорил об «оппозиции справа», об опасном уклоне в партии, конечная цель которого – создание условий для реставрации капитализма в СССР – то есть решил всерьез напугать партию грядущим крахом советской власти, при котором всем, без исключения, коммунистам (вне зависимости от того, чью платформу – Сталина или Бухарина – они поддерживали) крепко не поздоровится. Результат не заставил себя долго ждать – в ноябре 1928 года Пленум ЦК единогласно осудил «правый уклон». Что характерно – тут же от этого самого «правого уклона» отмежевались Бухарин, Рыков и Томский! Как будто не они и были подлинными «отцами» этого самого уклона! И тут же эта троица проголосовала (вместе с большинством членов ЦК) за сталинские резолюции о необходимости догнать и перегнать капиталистические страны благодаря ускоренной индустриализации и развитию обширного социалистического сектора в сельском хозяйстве. Такое поведение лидеров оппозиции, по сути дела, закрепляло их поражение.

Но формального отказа «правых» от своей позиции товарищу Сталину было мало – Бухарин со товарищи проявили опасное малодушие, и следовало навсегда лишить их возможности влиять на партийную массу – посему в течение нескольких недель, последовавших за Пленумом, у «правой оппозиции» было отнято два бастиона: московская парторганизация, первый секретарь которой, сторонник Бухарина Угланов, был снят со своего поста, и профсоюзы. VIII съезд профсоюзов (нарушив, кстати, прежнее обещание ввести семичасовой рабочий день) одобрил сталинские тезисы об ускоренной индустриализации. Влияние председателя профсоюзов Томского было значительно ослаблено вводом в президиум пяти твердых сторонников товарища Сталина (в том числе Кагановича) и установлением более жесткого контроля Политбюро над руководством профсоюзов.