Читаем Божества древних славян полностью

В Тульской губернии в это же время отправлялись «проводы весны» в лице мужика, которому надевали березовый венок на голову, нашивали ленты на кафтан, давали в руки древесные ветви и цветы; его угощали и провожали с песнями и плясками[604]. Мужик этот, вероятно, и здесь служил представителем Ярила, на это указывает, независимо от сходства его с только что описанными стариками — главными участниками Ярилина празднества в Костроме, Галиче и Калязинском уезде, — народная песня, записанная в Тульской губернии, показывающая, что Ярилино игрище не совсем безызвестно было и в Тульской губернии:

Уж как звали молодца,Позывали удальца,На игрище поглядеть,На Ярилу посмотреть и т. д.[605]

Вариант этой же песни записан был в начале нынешнего столетия Макаровым в Рязанской губ.[606] В селениях Рязанской и Тамбовской губ. в Ярилиных игрищах, по словам Сахарова, всегда первенствовал избранный міром человек, как в Воронеже. Погребение чучела, одетого, подобно Яриле, в мужское платье, известно и в Малой Руси. После всесвятского заговенья, по словам Терещенко, бывшего очевидцем описанного ниже обряда, сходились пополудни женщины и казаки, чтобы погулять у шинка. Там пели и плясали до вечера, по захождении же солнца выносили на улицу мужское соломенное чучело, со всеми его естественными частями и клали в гроб. Подпившие женщины подходили к нему и рыдали: «Помер он, помер!» Мужчины поднимали и трясли куклу, как бы стараясь разбудить усопшего Ярила. Бабы продолжали горевать и причитать: «Який же вин быв хороший! Не встане вин билыпе! О як же нам расставаться с тобою? И що за жизнь, коли нема тебе! Приподнимись хошь на часочек! Но вин не встае и не встане!» После продолжительных и многообразных причитываний уносили чучело и хоронили. Погребение заключалось закуской и попойкой. Максимович называет соломенное чучело это кострубоньком и прибавляет, что похороны его происходили в старину на Украине при пении песни, в которой заунывный напев перемежался с веселым. Песня эта начиналась так:

Помер, помер Кострубонько,Сивый, милый голубонько![607]

Вышеописанного полубога Ярила, представителя весеннего солнечного тепла, вызывающего в природе похоть и плодородие, несомненно, имел в виду Нестор, когда, рядом с Перуном, Хорсом Дажьбогом и Стрибогом, он назвал Симарьгла. Это странно звучащее название, несомненно, состоит из двух слов, слитых в одно переписчиком летописи. Христолюбец, повторяя в «Слове» своем известие Нестора о богах языческих, разделил упомянутое название так: «Верують, — пишет он, — в перуна… и в сима, и въ рьгла» (по списку XIV века).

Сопоставим имя этого бога, над которым тщетно так долго и так много ломали себе голову, в тех формах, в коих оно встречается в летописях и других старинных памятниках. Не следует при этом упускать из виду винительный падеж, в котором имя это приведено в большинстве случаев. Мы встречаем следующие формы: Симарьгла, Семаргла, Сима Рьгла, Сима Регла, Симаергля, Simaergla и т. п. Непонятое, неверно написанное в древнейших из дошедших до нас списков летописи, имя это, у позднейших переписчиков, подвергалось естественным дальнейшим искажениям.

Полагаю, наиболее правильным из всех чтений этого загадочного имени будет Сима Ерьгла (или Сема Ерьгла). Заменив ьг буквой ы — а замещение, при переписке, буквы ы двумя буквами ьг, очевидно, весьма легко могло случиться — мы получим Сима Ерыла (или Сема Ерыла), т. е. винит, пад. от Сим (или Сем) Ерыл или Ерыло.

Имя Ерыло, Ерило, Ярыло, Ярило до сих пор живет в устах народа и звучит, как было показано выше, в многочисленных названиях местностей, игрищ, гуляний, ярмарок в России. Слово же Сим (или Сем) может быть объяснено древнесабинским Semо, что означало гения или полубога[608], каковым действительно и является приапообразный Ярило в вышеописанных, сохранявшихся еще до недавнего времени культах его в средних и восточных великорусских губерниях. Употребление здесь древнеиталийского термина не должно удивлять нас, если принять в расчет уже не раз указанное мною выше близкое соотношение славянской мифологии вообще с древнеиталийскою, которое подтвердится ниже еще целым рядом поразительных аналогий; пока же достаточно вспомнить встретившиеся уже выше случаи подобного сходства: Святовит = Semo Sanсus (Jupiter Sancus, Hercules sanctus), Дый (Дий) = Diespiter, Сварожич = Apollo Soranus (= Sauranus), Яровиг = Garanus, Хорс = Horso, точно так и Сим (Сем) = Semo.

Итак, несправедливо заподозренный, отрицаемый, коренной русский бог Ярило спасен для славянской мифологии!

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза