Читаем Божества древних славян полностью

«Пришел богатый Усинь», — говорится в песне № 22. Точно так в одном заговоре обращаются к Усиню со словами: «Ах ты богатый Усинь!» Другой заговор начинается так: «Ах ты сильный конский Усинь»[680]. «О Усинь, прекрасный муж!» — восклицают в песне № 8.

2) Как олицетворение весны: он приносит зелень на луга, он называется кормильцем лошадей и противопоставляется св. Мартину или св. Михаилу, представителям осени:

в) Прийди, Усинь, прийди, Усинь,Долго мы тебя ожидали:Кони ждут зеленой травы,Парни веселых песен. (№ 15)


г) Прийди, Усинь, прийди Усинь!Накорми моего конечка,Чтобы он справился… (№ 16)


д) Усинь идет, Усинь идет,Мартин идет, еще лучший:Усинь приносит луг полный травы,Мартин — закром полный ржи. (№ 3)


е) Усинь ехал через холмНа каменном коне.Он принес деревьям листья,Земле — зеленый покров. (№ 39)

3) Как податель золотой росы, как согреватель мира, как всадник, скачущий (на каменном коне) по холмам и горам, или стоящий или сидящий на горе или холме, высоко поднимающийся, пляшущий и скачущий позади конюшни, возвращающийся через год:

ж) … В Усиневу ночь падает золотая роса,В ней умываются барашки. (№ 26)


з) Наложим дров на воз,Повезем их Усиню,Чтобы он разложил большой огонь.Чтобы он согрел мир… (№ 38)[681]


и) Усинь плясал, Усинь скакалПозади моей конюшни… (№ 14, ср. также б).

(Достойно внимания, что, по замечанию Аунинга, слово «скакать» (lehkt) служит у латышей постоянным термином для выражения восхода солнца).


й) Усинь стоит на горе, а Тенис в долине… (№ 37)

Или:

Усинь сидит на холме… (№ 21)к) Усинь гонит взмыленных коней,Отыскивая ночных сторожей (табуна).Ночные сторожа умные люди,Они не спят на краю дороги (№ 18)

(т. е. на открытом месте, а где-нибудь в тени, куда не проникают лучи солнца). В вариантах этой песни, вместо Усиня стоит солнце, напр.: Солнце бежит кругом горы, Отыскивая ночных сторожей. Ночные сторожа умные люди, Они не спят на вершине горы. (Из сборн. Спрогиса стр. 285).

л) Усинь вернулся через годНавестить своих детей… (№ 28)

4) Катящимся, очевидно, в смысле солнечного колеса:

м) Усинь пришел,Усинь прикатился,Он повесил свой плащНа воротный столб (т. е., вероятно, осветил ворота). (№ 24).

5) Как отец вечерней и утренней зари или даже солнца и луны, — такой смысл, очевидно, имеют следующие две песни:

н) Усинь имеет двух сыновейС красными головами (т. е. зори);Одного он посылает в ночное (вечерн. заря),Другого с плугом в поле (т. е. рано утром = утр. заря). (№ 41)


о) Усинь имел двух сыновей, ровесников:Никто не видел, когда они родились,Видели только, когда они странствовали:Больший, когда я работал (т. е. днем — солнце)Меньший, когда я спал (т. е. ночью — месяц). (№ 42)

В последней песне (№ 42) Усинь, солнечный бог, отождествляется с небесным богом, творцом небесных светил.

В песне № 37 изображена победа солнца над месяцем, в лице Усинева коня (солнца) и Тенисовой[682] белой свиньи (месяца):

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги
Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза