Божественная бездна

В это время огненные либлины вырвались вперед, перегородив дорогу и слившись в один живой пожар. Веста, которую я больше не смог сдерживать, пронеслась мимо в панике бегущих врагов и поглотила элементалей, разом увеличившись до размеров обычной девушки — только затем, чтобы ударить огненной плетью по бегущим, открывая настоящие врата в ад. Вырвавшийся из тела девушки огонь за секунду охватил коридор, выпаривая даже крохотные капли воды. Ударная волна сбила противников с ног, разрывая их внутренности, но криков не было — не чем оказалось дышать, весь воздух выгорел. А через несколько секунд в живых остались только я и абсолютно вымотанная, возвращающаяся зигзагами Веста.

— А сразу ты так не могла сделать? — спросил я, добив последнего из карательного отряда, оказавшегося ближе всего ко мне.

— Я не была уверена, что получится, — ответила вновь спрятавшаяся в моем сердце уставшая фея. — Это знание пришло вместе со вчерашними воспоминаниями. А что ты планируешь взять в качестве вчерашнего бонуса?

— Будем надеяться, что его не отменят за убийство на грани, — покачал я головой. — Есть у меня одна идея. Куда более значимая, чем создание новых комнат или получение либлинов.

Глава 30

— Господин, вы вернулись, — поприветствовал меня Спартак, получивший два новых ранения, уже закрытых бинтами. Он сидел на дальнем посту, у самого входа в подземелье, и совершенно не удивился принесенным мною телам поверженных. — Со всеми из второй группы покончено?

— Естественно, ведь этим я занялся лично, — прогрохотал я и, убедившись, что мы одни, решил устроить разбор полетов. — Ты бросился на противника, даже не подумав, что его товарищи могут тебя прикончить. Спартак, ты больше не в яме. Нет смысла идти врукопашную без прикрытия спины. Тебе сильно повезло, что лучники сбежали, а не атаковали тебя издали, чуть отступив.

— Двумя стрелами они бы меня не прикончили, а больше выпустить не успели. — усмехнулся орк-гладиатор. — Был бы на мне нагрудник и шлем, вообще ни одного ранения не получил бы. Но это опасно, не думал, что придется — нет! — что удастся сразиться с хозяевами. Нас всю жизнь готовили к тому, что мы будем убивать, но только монстров и таких же, как мы, рабов. Они же станут наблюдать издалека и участвовать в честных поединках.

— Обленившиеся уроды, — проскрежетал я каменной челюстью. — Где их оружие и броня?

— Все собрали вместе с телами, господин, — ответил орк, поднимаясь и держась за раненый бок. — Бывшие слуги хоббитов сказали, что вчера вы в одиночку уничтожили местную гильдию охотников на чудовищ? Прикажете выдвигаться за следующей добычей?

— Нет. Ты остаешься в подземелье. Иди в казармы, к остальным, — приказал я, прислоняя обгоревшие трупы с размозженными головами ко входу и заваливая проход камнем.

Небольшое предостережение любопытным. Метод варварский, но вполне рабочий, по крайней мере, меня самого в нормальной жизни такое приветствие если и не развернуло бы на сто восемьдесят градусов, то точно заставило двигаться медленнее и осторожней. Не знаю, как с дварфами и эльфами, но люди не в состоянии сохранять напряжение и внимание долго. На следующем повороте придется возвести милый и освещенный участок коридора, а уже в конце его — мощную ловушку. Вроде баллисты.

Хотя я не отказался бы от простой направленной мины, а еще лучше двух. Сегодняшнее сражение за собственное сердце оказалось коротким, сумбурным и кровавым. А все потому, что я готовился к совсем другому. План с четырьмя комнатами был рассчитан на группу в десять человек. Где двое погибают от ловушки, трое-четверо будут ранены, а остальных удастся взять живьем, не оставив следов. А что в результате?

Сразу же крупная партия из тридцати героев при том, что мне лично пришлось убить семерых. А если бы Веста не устроила объемный взрыв в замкнутом пространстве, было бы больше. Отпусти я пятнадцать противников, они начали бы рассказывать о частичной победе, расхваливать себя, оправдывая поражение, и подбили бы на повторное путешествие целую армию, с которой мне уже не справиться. А даже если бы я успел подготовится лучше — пришлось бы убить в десятки раз больше.

Я часто видел, как работали с бойцами, получившими птср. Самые слабые ломались первыми, становились агрессивными, бросались на противника с кровью в глазах, быстро скатываясь к постоянной агрессии, направленной в том числе и на сослуживцев. Даже хищные звери нормальнее. Другие перекладывали свою вину на других: «меня заставили», «меня вынудили», «это убил не я». Третьи переставали считать врага живым и разумным. Они убивали не человека — они убивали гука, бревно, душмана. Четвертые твердили, что они в игре, но возвращались домой, а игра не заканчивалась.