Божественная бездна

— Я покажу вам дверь, спускаться туда немедля или через несколько часов — ваш собственный выбор, — ответил Радаман, показывая дорогу. Правда, далеко идти не пришлось, уже за первыми колоннами арены нашелся достаточно просторный лаз, в который без проблем прошел бы даже великан огр. Среди нашей группы я заметил всего пару двуглавых, в двух других их было куда больше, но и увели инструкторы своих подопечных к иным выходам.

— Мы пойдем первыми, — сказал дварф, увлекая за собой артель, и двадцать бородачей в доспехах один за другим прыгнули в черноту провала. Вскоре появившиеся огоньки факелов разбежались в стороны и исчезли. Скорость и слаженность, с которой они это проделали, явно говорила о долгой отработке командных действий. И из них выживает лишь каждый десятый? Что-то не верится. Какая же смертность тогда среди остальных?

«Придется действовать осторожнее. – мысленно заметила Веста, ворочаясь в моем сердце. – Большинство врагов в группах, или по крайней мере парах. А ты останешься один, учитывая сырость в катакомбах».

«Значит пойдем первыми и постараемся скрыться с глаз долой. Угроза дварфов может быть вполне реальна, так что присматривай за моей спиной, чтобы в нее не вонзили топор или ледоруб». — усмехнулся я, спускаясь в катакомбы. Сырость и темнота разом окутали меня со всех сторон, холодный воздух ударил по легким, а изо рта вырвалось облачко горячего пара. Организм тут же отреагировал на внешние изменения, кожа еще больше потемнела, остывая, а в интерфейсе появилось сообщение о потере бонусов и дополнительной растрате энергии огня.

«Дыши не так глубоко, — посоветовался Веста. — Воздух будет медленнее заходить и согреваться в процессе. Это снизит потери».

Мысленно поблагодарив фею, я вдохнул через нос, чуть не закашлявшись от запаха гнили и грибов, и, запалив факел, двинулся в глубину туннеля. Позади с задержкой всего в несколько секунд послышался шлепок подкованного сапога, ступившего в сточные воды, но я не стал оборачиваться, доверив тылы духу огня. Если за мной все же движется убийца, я об этом узнаю.

Энергия, идущая от камней, казалась странной. Возможно, дело в близости Бездны или том, что они столетиями пропитывались нечистотами. В любом случае исходящее от них чувство здорово разнилось с тем, что я испытывал в пещерах на склоне. И все же сила от них шла такая же, как и они сами, затхлая, тошнотворно дурманящая, но сила.

Оторвавшись от преследователей, я без жалости вывалил на боковину трубы каменные обломки и активировал создание либлинов. Все те же пять секунд, и появились небольшие ямки от изъятого камня. Однако сейчас мне было не до подробного изучения последствий вызова. Я никогда не имел дела с канализациями и следопытом не был, но базовое понимание у меня имелось.

— Двигаемся вниз и на юг. В том направлении мост, и, если противники внезапно не научились летать, именно под ним должны были протянуть вторую дорогу, — приказал я появившейся троице. — Всех, кто вас заметит, считаем врагами и убиваем без жалости. Если удалось скрыться, продолжаем движение. Кого выйдет — вяжем, если это окажутся не наши одногруппники, сдадим живьем. Шпионы и тайные агенты всегда нужнее живыми, чем мертвыми. Да и рабы денег стоят. Так что вместо понукания нам вполне могут и пару лишних баллов за экзамен накинуть.

— А если кто-то окажется столь опасен, что мы с ним не справимся? — задала вопрос Веста.

— Действуем по обстоятельствам и стараемся не выделяться. Буквально. Помогите мне этот камушек убрать, — сжав в кулак выданную ленту так, чтобы она не просвечивала через пальцы, я засунул остальное снаряжение в выемку за кирпичом, оставив с собой только кинжал, который держал в руке, и ботинки, не позволяющие воде добраться до моего тела. Факел Веста съела без остатка, а если мне понадобится освещение — просто сниму маскировку.

Глаза быстро привыкли к почти полной темноте, разгоняемой только тускло светящимся мхом под потолком и на стенах. Я даже не сильно удивился его наличию, но и без него понял, что у меня появилось новое чувство — ощущение камня. Слабое, почти неразличимое, однако достаточно существенное, чтобы вместе с потускневшим зрением и слухом давать полную картину. На нос я особенно не полагался, слишком много сырости и вони.

И зря. Ведь первым меня об опасности предупредил именно он. Запах гари, уже привычный после частого выжигания по сердцу, прибавился едва уловимым оттенком к гнили, когда мы не прошли еще и половины пути до моста. Слабо ориентируясь в бесконечных ответвлениях, я смотрел на карту поверхности и надеялся, что мой путь отмечается головой так же, как инерционной системой наведения в боеголовках, — по мере движения.

«Там явно жилые пространства, — заметила Веста, подтвердив мои догадки. — Кто-то еще недавно старательно выжигал плесень».