Божественная бездна

— Ты победил, — сплюнув на арену, сказал надсмотрщик. — Убил прошлого чемпиона, а значит, выйдешь на арену завтра, после смены. Так будет даже интереснее. Посмотрим, сколько ты продержишься, пока не начнешь не просто убивать а испытывать от этого жгучее наслаждение. Тело в бездну. Разойтись! Вон, скоты!

Уже не обращая внимания на происходящее внизу, дварф лениво поднялся, чтобы уйти, а я все смотрел наверх. Веревки. Почти до края стены, а там, дальше, два метра — и свобода. Это вам не отвесная скала над Бездной и не десять метров над подъемником. И все же такую уязвимость не могли оставить нечаянно. Хотя, может, слишком обленились? Может, здесь нужно было сто стражей и десять надсмотрщиков на стену, а не эта горстка дварфов и один появившийся только утром эльф. Будь этот мир нормальным — путь для побега был бы очевиден.

— Чертова магия, — вдоволь насмотревшись, я вышел наружу, тело погибшего и оружие уже убрали. Орки смотрели на меня с ненавистью, но прямых действий против пока не предпринимали. Уже хорошо. Выстояв длинную очередь, я сдал найденные камни.

— Шлак. Ничего не стоит, — фыркнул седой дед с длинной бородой. Тот самый, что утром выдавал страховки. — А за победу кормежка тебе положена. Держи. — С этими словами он протянул миску со странной серой субстанцией, в которой что-то плавало. И при этом шевелило ножками. Твою мать. Нет, мы, конечно, ели кузнечиков, нам всякое показывали, но вот так.

— Эй, рогатый, выдай обалдую нормальной еды, — сказал басом идущий за мной огр, по крайней мере, я для себя этого гиганта под два с половиной метра, с двумя головами, обозначил именно так. — Завтра будет новый день.

— Верно, завтра будет новый день, — нехотя кивнул дед, и я увидел в его густой шевелюре хорошо прикрытые рожки. — На, герой. Ешь. Может, последний твой нормальный ужин, который ты запомнишь. А если перестанешь драться — точно последний.

— О чем вы? — удивился я, забирая глубокую тарелку, полную пахнущей настоящим мясом каши.

— Поймешь, — ухмыльнулся огр, забирая свою порцию еды. — А если нет, тем лучше. Тем спокойнее будешь жить. Наш тебе совет. Найди самку своего вида и прямо сегодня, до отбоя, переспи с ней.

— Что за бред? — спросил я вслед уходящему огру, но тот уже не обращал на меня внимания. Зато в мою сторону смотрели орки, фавны и прочие. Теперь не только со злобой, но и завистью. Впрочем, не они одни. Далеко не все из людей вообще получили еду. Большая часть, процентов семьдесят, отправлялась на сон с голодным желудком.

— Слушай, парень. Не хочешь поделиться? — спросили несколько подошедших ко мне мужчин. — А то как-то не слишком честно, что тебе паек лучше достался, хотя работали все. Не по-людски это.

— А в рыло не хотите? Ну так идите завтра на арену и добудьте себе еды, — ответил я, сжимая в кулаке сумку с камнем. Если бы они просто попросили, я бы поделился, но с таким наездом, да еще толпой на одного, как настоящие дикие макаки. — А еще лучше — вон, орки, огры и прочие. К ним попробуйте пристать.

— Ты что, свой народ не уважаешь? — нагловато спросил щуплый малый с наколками на руках. — Отбиваешься от остальных? — подался вперед бандос, и я, улыбнувшись, не стал сдерживаться. Ударил, но не по лицу или телу, по ошейнику. Получилось не хуже, чем киркой, да только пацанчик явно слабее скалолаза оказался. Рухнул на пол и забился в припадке, до крови ударяясь головой о землю. В ближайшее время он точно никому угрожать не сможет.

— Что стоите как истуканы? Не хотите своему товарищу помочь?

— Иди к черту, урод, — коротко бросил один из подельников неудавшегося бандоса, за что мгновенно получил удар по своему ошейнику. Припадок оказался такой силы, что на камнях осталась кровь.

— Бои только в яме! — донесся до нас голос надсмотрщика, останавливая мою руку. — Еще раз увижу — сдохнете!

С трудом сдержавшись, я присел, и остальные неудачливые преступники отступили на несколько шагов, а когда я вернулся к трапезе, утащили своих подранков. Я же спокойно съел половину пайка и понял, что сыт. Может, похлебка была магической, может, организм, перегруженный стрессом, так реагировал, в любом случае больше есть не хотелось совершенно. Через силу умяв еще часть лепешки, я отставил еду в сторону.

— Знаешь, разгрузочный день и лечебное голодание — это хорошо, — сказала, подойдя ко мне девушка лет девятнадцати. Обнаженная по пояс, как и все мы, она выглядела совершенно сногсшибательно. Даже не знаю, почему на нее не надели золотой ошейник. — Но я бы не отказалась обменять на твою порцию еды, скажем, час удовольствия.

— Забирай так, предпочитаю просто нравиться девушкам, а не расплачиваться с ними.

— Все расплачиваются, милый. Только шлюхи берут честную цену и один раз, а жены забирают все и на всю жизнь, — улыбнувшись, сказала она, поднимая еду. — Но спасибо. Я этого не забуду.

— На здоровье, — отмахнулся я, возвращаясь к своим мыслям. К Соне.