Божественная дипломатия

– Мальчик мой! – Вар повернулся к Мичжелю и посмотрел на него с легкой тревогой. – Я знаю, что ты остроумен, но никогда еще твое остроумие не шло нам во вред. Разрядить меткой шуткой серьезную беседу одно, но гневить ею переменчивых богов Лоуленда? Что с тобой?

– Я и сам не пойму, вар, – задумался над своим поведением юноша, опустив руки. – Словно кто за язык тянет, и рад бы сдержаться, да не могу, с детства за собой такого не замечал. Наверное, этот принц Энтиор своим самодовольным совершенством меня просто из себя выводит, а уж Элии я и вовсе боюсь. Мало того, что красивая и умная стерва, так еще такое могущество. Стоит ей только пальцем шевельнуть, и все мужики у ног лягут, да и женщины, наверное, тоже.

– Зато тебя понимаю я, – неожиданно сочувственно улыбнулся Монистэль, похлопав юношу по плечу. – И как сразу не догадался. Ты еще так молод, талант растет и формируется, а остроумие – его непреложная часть. Лоуленд – Мир Узла – дал ему мощный приток силы. Но ты пока не в состоянии совладать с таким подарком, направить его себе на пользу. Вот и начал талант от переизбытка сил прорываться там, где не должен. Что ж, надеюсь, день-два, и это пройдет. Постарайся пока соблюдать максимальную осторожность, лучше всего, если не уверен в пристойности своих слов, в присутствии лоулендцев просто молчи, сохраняя доброжелательное выражение лица. Я хочу, чтобы после успешного выполнения нашей миссии в Жиотоваж меня сопровождал живой и здоровый, обретший новые силы вар Мичжель ист Трак, а не калека или труп. Как я буду смотреть в глаза Даличке? Она же меня со свету сживет, только для того, чтобы воскресить и сжить снова!

– Тетушка – грозная женщина, – согласился Мич, думая о том, что она сделает с племянником, если посольство Жиотоважа потерпит полный провал из-за не вовремя брошенных и показавшихся кому-нибудь из богов обидными слов ее родственника. Для Далички доводы о формировании таланта сильным аргументом не будут. Юноша поежился и торжественно сказал, не оставляя себе пути к отступлению:

– Прости, Высший вар, отныне я клянусь в присутствии членов царствующего дома Лоуленда держать рот на запоре, и да будет клятва моя освящена Великим Кристаллом.

– Пусть свет Авитрегона озарит твою мятущуюся душу, мой мальчик, и дарует ей покой, – пожелал Монистэль, обняв Мичжеля.

Ткнувшись носом в плечо наставника, юноша замер на несколько секунд, наслаждаясь ощущением прохладного покоя с легкой примесью осенней печали, всегда снисходившего на него после общения с полуэльфом.

– Ты не ошибся, дядюшка, я странно чувствую себя сегодня, словно ручей, в который внезапно хлынул неукротимый поток воды, так и норовящий перехлестнуть берега. Во мне все бурлит и клокочет, – признался Мич, разведя в некотором замешательстве руки. – Я ощущаю такую усталость, словно протер все витражи храма Кристалла, но вместе с ней – и новые силы, которые только надо зачерпнуть, чтобы они стали моими. Странное настроение, мне хочется то смеяться, то скандалить, я словно мертвецки пьян и абсолютно трезв одновременно.

– Тебе нужно поспать, дать отдых телу и расслабиться, пусть новые силы спокойно войдут в твою душу, – посоветовал Монистэль Мичжелю.

– Да, конечно, – согласился юноша и с обреченным вздохом спросил: – Неужели я один такой ненормальный, редкостный урод, вар? Почему у Фаржа, Ижи, Магжи и у тебя все в порядке, а я опять танцую вальс со смертью?

– Ты не урод, мой дорогой мальчик. Дело в том, что сила приходит к нам разными путями. У тебя это бурный поток, рвущий с языка неразумные слова, и нет пока для него другой возможности стать твоей сутью, а Ижи – жрица, если захочет, она найдет утешение в танце Кристалла, восстанавливающем гармонию, Фаржу поможет привычка к дисциплине и работа…

– А ты и Магжа? – заинтересовался Мичжель, непривычное состояние самокопания мгновенно сменилось острым приступом любопытства.

– У каждого свой путь, – осторожно повторил Высший вар, давая понять юноше, что не хочет более говорить на эту тему, быть может, охраняя свою и чужую тайны, а может, стараясь переключить внимание юноши на то, что даст работу его пронырливому уму, не оставив времени на язвительные шутки.

– Я осознал, – хмыкнул вар Трак и охотно перевел разговор на другую интересующую его тему, надеясь, что, не желая говорить о путях усвоения силы, Монистэль во искупление расскажет ему кое о чем другом, не менее увлекательном. Кивнув на недавно заинтриговавший лоулендцев тазик и графин, все еще стоявшие на столе, юноша спросил: – Ты уже читал Туманы, дядюшка?

– Скорее пытался их прочесть, – ответил Высший вар, по гладкому лицу которого скользнула тень недовольства собой. – В Лоуленде даже Туманы стали другими, они почти не повинуются моей воле, я чувствую смутные тени вместо привычной четкой картины.

– Но и тени могут сказать многое умеющему видеть сквозь сумрак, – намекнул Мичжель на проницательность полуэльфа.