Божественная комедия

Похожа на пластиковую, но не пластик. Мягкая на ощупь. Ой, тут пластинки. Наверное, золотые? Адриана натянула шапочку. Правда, я похожа на Орлеанскую деву? И откинулась на подушку. Это не музыка.

Лицо ее изменилось.

Она смотрела на белый квадрат, но вряд ли что-то видела.

Мадам Катрин покачала головой. Наверное, Адриане семнадцать, ну восемнадцать от силы, все ей в новинку, даже чистые белые простыни для нее не данность, а прямо настоящее чудо… Красивые губы… Карл предусмотрел все… Даже эти шапочки… Наверное, они снимают усталость. Почему нет? Отель для серьезных людей. Забыть каждодневные хлопоты, выспаться. «Только спать, спать, спать, и не видеть снов». Вдали от моря. Никаких стрип-баров, ночной жизни, легкомысленных девиц. Мадам Катрин с сомнением посмотрела на Адриану: одна все-таки проникла.

Буду писать книгу.

Она с сомнением прислушалась к себе.

Прозвучало не очень убедительно, мешали голые груди Адрианы.

И мешал белый квадрат. Карл, наверное, долго готовил сюрприз. Карл знал, что рано или поздно я окажусь в отеле «Парадиз». Он убил поэта-авангардиста Жана Севье, никакого самоубийства там не было. А если не он, то все равно он. Жан должен был умереть, он не мог не умереть, потому что касался меня, потому что мои груди помнят ласковую силу его ладоней. Карл убрал милого лионского теоретика. Карл даже парижского прокурора накормил лягушками. Она молча смотрела на плавный изгиб бедра бесстыдно раскинувшейся Адрианы. Значит, Карл чувствовал боль. Он убил бы и Снукера, но того отделяло время. Стеклянная, ничем не прошибаемая стена времени. Может, Карл выкрал русского физика только для того, чтобы извлечь Снукера из смутных омутов его странного прошлого… Раскрутить пространство-время… Спасти от ножа, чтобы распять на кресте… У Карла был «Стог» Клода Моне. У него многое было. И все единственное в своем роде. Видимо, и я должна была стать единственной. Белый квадрат на стене – намек. Я купил тебе рай, дразнит Карл. Наконец-то ты смотришь на белый квадрат, а думаешь обо мне. Правда, он все-таки не успел обокрасть Маленкова. И не успел дотянуться до Снукера. И даже не успел увезти меня в Азию. А ведь он хотел. Если бы не язычники, он увез бы меня в тропическую Азию, где никто не мог его преследовать. Чтобы даже папа Софоклес какое-то время не знал, где мы находимся. Никаких пластических операций, но чужие имена. К примеру, Жан Севье… У Карла хватило бы чувства юмора… Красивая женщина. И денег ровно столько, чтобы не вызвать непроизвольного завистливого слюноотделения у соседей…

«Только спать, спать, спать, и не видеть снов».

Мадам Катрин не смотрела на сербку, раскинувшуюся на краю гигантской райской поляны. Золотые и платиновые пластинки прохладно касались висков и затылка. Новый вид снотворного?»

ФАЙЛ ОБОРВАН

«…Игрушечный рождественский домик в холле под нейлоновой елкой. Стилизованные шишки, крошечная сосулька, как вытянутая капля под носом короля Рамы IX – вечного труженика. За каменными стенами рев цикад, темные смазанные ручьи мотоциклов среди смазанных огней фар и фонариков. Лотосы в лужах. Тучные, буддийского цвета облака. Огромная, трепещущая под ветром бадтха, под которой просветлился Будда.

Почему ее не спасли? Она была любимой женой короля.

Жены короля не может касаться смертный. Она утонула, упав в воду на переправе, все это видели, но, конечно, никто не осмелился протянуть руку. Нечестивую сразу бы отрубили.

Пастельная сумеречность вечности, рябая, как лбы сиамских слонов.

Собаки спят в тени. Золото неба над вечерним заливом. Никаких этих червивых мыслей.

Карл, ты можешь говорить правду?

Могу. Но зачем? Кто в ней нуждается?

Думаешь, что совсем никто?

Совершенно уверен в этом.

Вот такая ботва, прикинь.

Где ты научилась таким словам?

Не знаю. Может, услышала. Мы везде бываем.

Мы больше не будем бывать в русских ресторанчиках.

А мне понравился желтый сапфир. В Бангкоке. Разве сапфиры бывают желтые?

Как твои глаза. Они бывают такими.

Кин кхао… Хочу… Сделай мне это…

Тот придурок тоже возбуждал?…