Божественная комедия артиста Кукурузина

– Я тебе уже докладывал.

– Окей! Ты – поэт Древнего Рима Вергилий и показывал Данте Алигьери ад и рай. Так? Типа реально?

– Ну, да, я пришёл к нему во сне, а теперь пришёл к тебе…наяву.

– А я не поэт, не знаешь? Я актёришка!.. Я тебе зачем?

– Я пришёл к Алигьери потому, что тогда только он мог понять, увидеть и сообщить, а теперь вот… ты. Ты можешь понять.

Кукурузин выдал смешок:

– Что понять, что есть ад и рай? Кому это нужно, чего ты ко мне прицепился!

– Видишь ли… В четырнадцатом веке понимали мироустройство так, а теперь можно и нужно понимать так, как есть на самом деле, время пришло. Ну, неужели тебе не интересно?

– Слушай, друг… – Кукурузину вдруг стало жаль парня. – У меня съёмка завтра, с утра…

Но из-под капюшона Дрона на Кукурузина смотрели такие глаза, что тот улыбнулся впервые за этот безумный день.

– Идём. Кофе или чаю горяченького? Ты почему без куртки? Мокасины на голую ногу…

И он открыл дверь в кафе. Двое уселись за столик у окна, уютно поёживаясь в тёплых парах выпечки и аромата кофе.

– В общем, мне конечно интересно, как всё устроено… Можешь рассказать? Что, со смертью всё кончается или как? Я, кстати, думал: столько навязывают в жизни, а за фига, если ты одноразовый? И я что, весну увижу только семьдесят раз и больше никогда?…

Последнюю фразу Кукурузин сказал внутрь себя. Дрон обхватил ладонями чашку с чаем и бросил взгляд на экран телевизора, на котором эстрадная певица, исполняя песню, словно бы безуспешно пыталась снять с себя одежду, то есть трусы с перьями и топ в блёстках:

– Вот вы и живёте все, в основном, как одноразовые… Бр-р! А знаешь, на что на самом деле ваша жизнь похожа? Как будто вы взяли часы за сто тысяч баксов и забиваете ими гвозди.

– Не понял… кто, какие часы…

– Люди! Все! Вы очень сложные супер-био-компьютеры, а делаете… вон, смотри!

За соседним столиком сидел явно спившийся человек в засаленном свитере и собирался упасть лицом вперёд.

– А теперь опять посмотри на него, – и Дрон щёлкнул пальцами.

Кукурузин повернулся и … оказался в компьютерной графике какого-нибудь крутого фильма! ВНУТРИ графики!.. Всё вокруг, все люди в кафе и каждый предмет, слегка мерцая каждый своим оттенком, имели вокруг себя некую геометрическую конфигурацию из пересекающихся светящихся лучей, которая пульсировала светом и цветом. Вокруг пьяницы тоже было это, но цвета его «конструкции» явно были затемнены, а лучи больше напоминали бурые водоросли.

– Ни фига себе… – и это всё, что мог на этот момент произнести рождающийся писатель.

Дрон щёлкнул пальцами и отпил из чашки. Всё приняло обычный вид. Кукурузин теперь смотрел на юного волшебника, как туристы в первый раз на пирамиду Хеопса.

– Что? Не показалось. Можем повторить. Но времени у меня на твоё удивление нет, пойми, – заявил парень.

– Это что, типа ауры? – слегка ожил Кукурузин, пытаясь щёлкнуть пальцами, а Дрон вздохнул.

– Слушай, или вы так и останетесь пещерными обитателями лет на десять… тысяч… если не умрёте от мусора. Или… Ты примешь инфу, усвоишь её, напишешь книжку, прославишься, раскрутишься, начнёшь получать свои миллионы денег, а люди, наконец, выйдут из спячки! Мы тоже… план должны выполнять.

Последняя фраза была вроде смешка.

– Что, прямо все смогут прозреть? – заметил артист не без встречного смешка. – Мне не хотелось бы тебя расстраивать, но обольщаться не стоит.

– Я не совсем спятил, все не проснутся. У меня лично план на несколько сот человек, поверь, это огромная сила…

– Ух ты! Это что, от меня, что ли зависит спасение мира?! – развеселился Кукурузин, – прямо как в американском кино.

– Ещё раз, – начал закипать Вергилий, – я поэту Алигьери дал базу информации, а он уже, как поэт, это всё для читателей расписал. Теперь тебе нужна база, только уже с вашими терминами…

– Хорошо, давай ты сейчас «выключишь чайник» и продолжишь спокойно, – предложил артист, подумав о том, что Маля скоро начнёт ему названивать.

– В общем… – вздохнул Дрон, – я же тебе только что показал. Все вы, всё в вашем мире, и вещи, и живые существа, и вообще всё во вселенных – есть энергия, такие поля. Человек, к примеру, это целая система полей, если очень упрощать.

– Стоп, – прервал Кукурузин, – у меня не одно биополе? Набор?

– Общее поле-то одно, но оно состоит из семи. Это не просто поля, как вы понимаете, это… как телА, пойми, – в тоне парнишки улавливалась просьба.

«Умоляет, как первоклашку. Неужели я такой тупой?», – мелькнуло у артиста, но писатель «по-деловому» прокашлялся:

– И? А для чего мне столько добра?

– Вот! – обрадовался Дрон, – Они тебе, в том числе, для бессмертия!

Кукурузин откровенно не оценил того, что услышал, и это было заметно невооружённым глазом. Он на секунду подумал, что он и правда, просто средний артист, с задатками комика в лучшем случае, просто «соя». А писатель? Может, тоже так себе или просто надо начать работать в стиле фэнтези? Кто его знает, может, и Данте тупил поначалу?

– Типа бессмертие, – спросил Кукурузин механически.

– Люди бессмертны, животные и всё вообще.

– Я в курсе, мать писала, – сшутил Кукурузин кисло, – Все идут в ад-рай.