Божественная любовь (СИ)

Король ощутил странный укол, какую-то неловкость от того, что донимает уставшую гостью, наверняка волнующуюся о кузине. Если верить легендам о Лоуленде, донесениям шпионов и случайным или намеренным обмолвкам Эйрана, отношения в семье Лимбера сильно разнились с мэсслендскими. Богиня Любви могла действительно переживать о судьбе Мирабэль. Это его щенки с удовольствием перегрызли бы друг другу если не глотки, то лапы точно.

- Отдыхайте, леди Лиада, – отступаясь, разрешил Млэдиор. Он отпустил принцессу, даже не попытавшись сорвать поцелуй-другой напоследок, как сделал бы с любой другой заинтересовавшей его красоткой.

Она всегда просыпалась навстречу солнечным лучам. Утром, еще не открывая глаз, Бэль лежала, чувствуя солнце там, где-то высоко в небе и его тепло. Даже если была зима, даже если небо куталось в шаль из туч и шел дождь. Но сейчас вместо знакомого ощущения была пустота и какое-то жалящее, словно крапива, чувство.

Бэль моргнула, почему-то каждая ресничка казалась ужасно тяжелой, и открыла глаза. Балдахин, зеленый с маленькими голубыми веточками, забранный прищепками-стрекозами. А в покоях принцессы на кровати никогда не было балдахина, и еще она не любила стрекоз. Очень противным казалось ей толстое длинное тельце на прозрачных крылышках. Юная богиня перебирала эти мелкие несоответствия, пока в туманном одеяле сознания не сконденсировалась мысль – ОНА НЕ ДОМА! Причем слова «не дома» означало «не в Лоуленде».

Эмпатка попыталась прислушаться к миру, приоткрываясь, и снова поразилась тишине. Она не слышала ничего, почти ничего. Только смогла определить чье-то присутствие рядом.

Приподнявшись на кровати, оказывается, она лежала поверх шелкового покрывала с вытканной цветочной поляной, Мирабэль увидела на ковре – темно-зеленом, как трава, свернувшуюся фигурку служанки.

Разом все тревоги и личные страхи вылетели из головы, осталась цель: проверить, что с Орин и помочь ей. Слетев с кровати, – ноги держать отказывались, поэтому Бэль не столько встала, сколько соскользнула по покрывалу вниз, прямо к своей горничной, – эльфийка возложила руки ей на грудь. Вчувствовалась и облегченно перевела дух.

Орин жива, просто спит, только спит очень тяжело, будто на нее сверху груду камней навалили. Не ощущая привычной легкости в теле у себя самой, Богиня Исцеления тем не менее попыталась помочь. Ладони засияли золотом и сиреневым, дыхание служанки стало спокойнее, и она сменила позу, разметавшись на ковре, как на кровати.

Бэль и самой поначалу было тяжеловато двигаться, словно она шла через негустой кисель, но юная принцесса решила не обращать на трудности внимания. А потом и легкое неудобство исчезло само собой. Оставив горничную лежать, юная богиня начала обследовать большую комнату, где оказалась.

Кровать под балдахином, с ярким покрывалом, диванчик с горой забавных подушек в виде мордочек пушистых зверьков, небольшой стол на пару персон, книжный шкаф в одном углу комнаты, а трюмо в другом. Перед зеркалом лежит диадема сальтил, да еще стоит ларец с откинутой крышкой. Там столько всякий украшений, что плотно прикрыть не получится. Окно большое, но всего одно, забранное кованой решеткой. Металл стал виден только тогда, когда Бэль попыталась дотронуться до стекла и распахнуть створки. За окном, внизу насколько хватает глаз, простирается серо-бурая бесконечность болот, а вверху оранжево-мутное с тинными полосками небо ничуть не симпатичнее земли. Тоскливый, безнадежный и мутный пейзаж.

Девушка попыталась дотянуться до Источника и сплести заклятье связи, чтобы позвать кого-нибудь из родных, и снова все ее усилия оказались тщетны. Она одна! Неизвестно где, неизвестно зачем!

Пытаясь мыслить логически, Бэль стала разматывать цепочку воспоминаний, начиная с утра. Разговор с сестрой, с братьями, ссора с Нрэном, предложение Элегора, прогулка в город за статуэткой… Именно на пороге лавки воспоминания эльфийки обрывались.

Может быть, она заболела и ее принесли сюда, чтобы вылечить? Но почему в другой мир? Если стало плохо в городе, значит, ее должны были бы занести в дом и вызвать целителя или родственников из замка. Даже наивная, юная девушка понимала со всей очевидностью: случилось что-то плохое, скорее всего ее похитили. Но кто и зачем? Ответа на эти вопросы Бэль получить было неоткуда. Оставалось только ждать, пока объявится похититель и заявит о своих требованиях. Неужели за нее будут требовать выкуп или шантажировать семью? Проклиная себя за то, что никому не сказала, куда и зачем уходит, Бэль снова принялась обследовать комнату, чтобы делать хоть что-нибудь, а не плакать от бессилия.

Впрочем, ничего нового, кроме ванной комнаты за дверью, искусно спрятанной гобеленом, юная принцесса обнаружить не сумела. Она умылась и напилась из-под крана, вода была самой обычной на вкус, и снова вышла в комнату. На столике появилась ваза с фруктами и кувшин сока, но Орин по-прежнему спала и никто не приходил.

Тогда Бэль вышла на середину своей маленькой комфортной тюрьмы и громко потребовала ответа:

- Эй, зачем вы меня похитили?!