Божественная любовь (СИ)

Привычные к сбоям в охранке и не желающие оглохнуть от рева тревожных чар, горожане просто старались не ходить по площади до подачи условного сигнала. А как колокол звякнул, начал появляться народ. Вот прошел куда-то разносчик с опустевшим лотком через плечо, промчался босоногий постреленок, зыркнув на богов любопытным глазом, прошелестела юбками парочка тараторящих кумушек, чуть не свернувших себе шеи, разглядывая троицу гостей города.

- Значит, в «Головешку» и тронемся. Эй, а еще не подскажите, сенсава-проводника по здешним лесам самолучшего где нам сыскать? – вопросил Клайд.

- Если самолучшего, то там же. Только Кийрим теперь далече не ходок, да и щенок его обуза, – досадливо цокнул языком один из стражей, чья яркая рыжина перебивала медный блеск шевелюры Бога Мага, хоть и не была столь же густа и длинна.

- Собаку что ль воспитывает? – уточнил заинтригованный Элтон, сам бывший собачником не из последних и весьма интересовавшийся новыми породами.

- Это Унтай про внука Кийрима говорит. Один пацаненок остался, как родителей его, по ягоды ушедших, тварь какая-то в лесу задрала. Вот проводник теперь паренька от себя ни на шаг не отпускает. Далеко ходить перестал. Кто ж из серьезных заказчиков под малька подлаживаться согласится? – с сочувствием, кажется, этот самый Кийрим числился у него в приятелях, пояснил тенор. – Но вкруг города, по полям, чтоб тварей обнаглевших извести, лучше вас никто не проведет.

- Поглядим, разберемся, – рассудил рыжий маг, не давая никакого обещания. Клайд еще раз благодарно кивнул стражникам, и лоулендцы отправились в разрекламированную братом таверну.

ГЛАВА 11. «Головешка»

«Головешка» была удостоена столь поэтичного названия в силу того, что горела почитай каждый год, но все равно восставала из пепла на прежнем месте с неизменной вывеской. Чего ж иное место искать, если обосновалась таверна на перекрестке дорог, и посетители валили толпами, а хорошая выручка покрывала затраты на систематические строительные работы?

Деревянный, но в два этажа, приземистый дом был узнаваем не только и даже не столько по вывеске. (Подкопченной, уж нарочно ли, или так с прошлого пожара осталась не ясно, большой крышке от бочки с палкой, грубо намалеванной черной и красной красками). Гул кутящего люда, исходящий из прикрытой двери и окон, затянутых толстыми слюдяными пластинами, слышался за полсотни шагов до трактира.

Клайд во всю ширину распахнул тяжелую дверь и поймал летящую в косяк кружку. Отхлебнул, довольно прижмурился и заорал, перекрывая шум:

- Ай да «Головешка»! У порога гостей потчуют! Эй, а на закусь в меня сосиской никто не кинет?

Таверна грохнула от хохота, и в рыжего балагура со всех концов общей залы полетело сразу штук пять ароматных, сочащихся жиром и мясным соком сосисок, больше похожих толщиной на сардельки. Принц каким-то образом умудрился схапать их в воздухе все одной свободной пятерней. Три заглотнул сам, по одной великодушно выдал брату и сестре. Поощрительный грохот кружек по столам и стук ладоней стал наградой ловкачу.

- Эй, мужик, двигайте сюда да садись, места найдется, тока кружку мою верни! – прогудел здоровяк откуда-то из середины залы с лавки близ окна.

Откликаясь на зов, боги протиснулись к относительно свободному столу, за которым сидело всего двое, но такой комплекции, что рядом с ними Клайд казался ровней, а Элтон чуть худощавым.

- Гар, три огневки и большое блюдо твоих остреньких! – обвалом загрохотал приглашавший к столу, поворачивая кудлатую темную голову в сторону стойки.

Заказ прибыл всего через несколько минут: кувшин с квасом – горло от пыли с дороги прочистить, бутыль огневки и огромное с полстола блюда с толстым круглым хлебом, поверх которого была навалена целая куча сосисок, источающих умопомрачительный аромат.

- Обиды не держи, мужик, угощаю, – прогудел почти шепотом, наклоняясь к Клайду здоровяк. – Я вообще-то не злой, но как разойдусь, удержу не знаю. Вон с Файном поспорили и не удержался.

- Да уж, дурная твоя башка, Дайфар, – укоризненно хмыкнул сосед. – Ты ж той кружкой мне голову проломить мог!

- А что ты брехал про полуньявву? – сызнова начал возмущаться медведеподобный спорщик. – Не пляшет эта курва днем, тока в сумерках на дорогах к путникам приматывается! Вот вы, краши заезжие, рассудите нас!

Элтон, удивившись было прозорливости сотрапезника, запоздало присмотрелся к жетонам на груди родичей и сообразил: никакой телепатией или дедукцией тут не пахнет. На обороте жетона с буквой «Ш», ненароком перевернувшемся у Клайда, красовался схематичный рисунок: палка протыкающая крапчатый овал. При определенной доле фантазии можно было вообразить, что сие символизирует меч, вонзающийся в чью-то мерзкую харю. А значит, бляха служила не только пропуском в город, но и опознавательным знаком профессии вошедшего. Как летописец принц не мог не одобрить практичной придумки.

- Неправы вы оба, – хохотнул Клайд, отхлебывая из кружки с огневкой, квас он щедро оставил сестре, не уважавшей чрезмерно крепких и несладких напитков.