Божественная лодка

После обеда было совершенно нечем заняться, и от скуки я пошла погулять. Я прошла прямо по дорожке между зданиями средней и старшей школ и направилась к парку на месте старого замка. Это — путь, по которому мы всегда ходим с мамой. Навстречу дул сильный холодный ветер. В такие моменты мама снимает шарф и обматывает им голову и лицо. Я прошу её этого не делать, потому что выглядит ужасно, и я стесняюсь, но она всё равно это делает.

— Так же гораздо теплее!

Мама говорит, что самое важное — это чтобы человеку было комфортно.

— Дочка, перестань думать о том, что скажут люди, не обращай внимания!

Если я всё-таки продолжаю стесняться, то она становится резкой: «Что за ерунда!»

— Что за ерунда! — подражая маме, вслух сказала я.

Я одна. На зимней улице, окутанной прозрачным холодным воздухом. Я присела на засохшую траву газона бывшего призамкового рва. Надо мной синее небо. Я откинулась на траву. Через ветки деревьев поглядела на облака. Повернула голову в сторону. Щёку уколола сухая травинка.

Я встала и достала из своей сумочки маникюрный наборчик. Его недавно в аптеке мне купила мама.

Сев на землю, я стала приводить ногти в порядок. Где-то высоко-высоко над головой слышится шум вертолёта. Я вытащила из сумочки моего любимого Ари и посадила рядом.

Давным-давно моя мама влюбилась так сильно, что «от этой любви могли растаять кости в теле: любовь доходила до самых кончиков пальцев». Мне лично не понятно, как это от любви могут таять кости в теле или её можно чувствовать даже кончиками пальцев. Но как бы там ни было, результатом такой сильной любви стало моё рождение.

— Как было бы прекрасно, если бы тебе тоже когда-нибудь довелось пережить такое чувство! — Мама мне говорила это несколько раз.

Но потом, с какого-то момента, она, как будто извиняясь, стала говорить, что не бывает так, чтобы одно и то же повторялось, и даже если это будет не такая же точно любовь, как у неё, то хотя бы какая-то близкая к её чувству.

Закончив с ногтями, я вытянула пальцы и полюбовалась, какие красивые ногти получились. Каждый ноготок был ровненький, аккуратный, если потрогать, то весь гладенький, очень здорово!

Я спрашивала у мамы:

— А что, одно и то же не повторяется дважды?

Она в ответ:

— Да. Ведь второго такого человека, как твой папа, не найти во всём мире!

Она говорила восхищённым голосом и уверенно, чётко. Иногда я думаю о ней, и мне кажется, что она ненормальная. Когда речь заходит о папе, она совершенно теряет голову и становится какой-то странной.

Мимо меня прошла женщина, выгуливающая собаку. Как часто бывает в это время года: на лице марлевая повязка от простуды и белые рабочие перчатки. Она была явно очень тепло одета, но весь её внешний вид навевал ощущение холода. Даже странно как-то… Собачка была с красным ошейником, породы сиба (японская лайка). Я услышала, как собака, принюхиваясь, семенила по сухой траве и холодной земле своими четырьмя лапами.

Раньше, когда я была помладше, я верила, что когда-нибудь я встречусь с папой. Я верила, что, несмотря на то, что всё так получилось, он ищет нас с мамой и когда-нибудь обязательно найдёт.

Я подтянула носки, встала и отряхнулась. Пора идти домой. Если я задержусь, мама будет волноваться. Я наклонилась, подобрала своего Ари, отряхнула его от земли и положила в сумочку.

Когда я зашла домой, почувствовала запах кофе, а в коридоре стояли мужские ботинки. Разношенные туфли, не на шнурках, а с пряжечкой посередине. Мне стало не по себе. Я зашла в комнату, не поздоровавшись.

— Ты вернулась, дочка, — сказала ласково мама, когда увидела меня. Она сидела за столом и пила кофе.

— Здравствуй! — Это владелец маминого бара. Он был в чёрном свитере, белых брюках и белых носках.

— Здравствуйте! — поздоровалась я, посмотрев недовольно в мамину сторону.

Я заметила, что на столе стоит коробка шоколадных конфет «Годива». Я знаю, что хоть это и ужасно дорогие конфеты, мама их не очень любит.

— Как твоя книжка? — спросила я её.

— Книжка? — переспросила она, недоумевая.

— Ну, этот детектив, от которого тебя со вчерашнего дня не оторвать.

— Ах, эта… — с улыбкой ответила мама. — Уже всю прочитала.

Она закурила сигарету и медленно выпустила дым.

— Соко, смотри! — сказала мама и показала на аккуратно сложенный не то плед, не то одеяло. Красивое, фирмы «Baby blue». — Это подарок от директора бара.

По её жесту, когда она, держа сигарету в руке, чуть-чуть приподняла одеяло над столом, я поняла, что она не по-настоящему радуется.

— Да… — Настроение у меня слегка поправилось. Думаю, что она это поняла. Мы же с ней самые ужасные в мире по характеру мама с дочкой. Это уж точно.

— Это и безопаснее, и проще, чем греть ноги в тазу с горячей водой, — радостно приговаривал дяденька директор бара.

•