Божественная некромантия, или Тайны Океана Миров

— Среди братства уже несколько веков ходят легенды о его кладах, запрятанных где-то на островах в Океане Миров. Говорят, часть богатств он прятал еще при жизни, просто потому, что награбил столько, что не мог потратить все или не желал расставаться с сокровищами. А самые драгоценные сокровища схоронил вместе с собой и командой, сделавшись стражем и губителем тех, кто осмелится посягнуть на его собственность. Слухов и толков всегда было множество, но никто не мог указать точного места, откуда следовало бы начать поиски. А все карты, что продавались в кабаках оказывались фальшивкой для жадных дураков, — закончил вступление Кэлберт и перешел к рассказу по существу. — У меня на «Разящем» плавал кок Кимир. Неприметный такой на вид, но очень драчливый человечек, зато готовил неплохо, из старой солонины мог такую похлебку сделать, что язык проглотишь на закуску и не заметишь. На корабле он руки не распускал, но в порту ни одной драки не пропускал. В последней такой порезали его крепко, не заштопать. Ким уже дух испускал, когда мы его отыскали. Тайну за темный порог уносить не захотел, рассказал, что дед его с Нафилом плавал.

Везунчиком оказался, списался за берег как раз перед тем, как все эти истории с сокровищами и смертниками-стражами начались. Накопил мужик столько, что на безбедную жизнь еще сыновьям хватило, а внуку первому на смертном одре поведал о месте в Океане Миров, где в шторм корабль Нафила «Сапфир» с пробоиной затонул. Весь экипаж успел на другое судно убраться, но ничего, кроме жизней, не спасли. А аккурат до того шторма, дед видел, что капитан на берег сходил в одиночку с махоньким сундучком, да вернулся с пустыми руками. Острова этого моряк не помнил, но место, где в шторм судно ко дну пошло, описал четко. И о богатствах, что капитан накопил, в красках рассказывал. Я и сам такое слыхал. Цаперрин, оказывается, безделушки забавные пуще всего любил, особо с изображениями смазливых девиц и мужчин. Чем вещица мельче да дороже, тем азартнее за нею охотился, бывало, ради одной какой статуэтки мог на абордаж корабль взять…

Элия мысленно одобрила намерения брата поискать карты работы Либастьяна в имуществе бога-пирата, ценителя редкостей. Если Цаперрин грабил в Океане Миров и копил богатства без счета, да еще такие пристрастия к коллекционированию имел, в его кладах вполне могла найтись какая-нибудь миниатюра работы безумного художника.

— Ага, и ты, выходит, наследничком тайны стал, — хитро ухмыльнулся Джей, и сам питавший сорочью страсть к мелким ценным вещицам. — И змей твой морской сокровища с корабля вытащил?

— Хриз нашел «Сапфир», только не было на нем никаких сокровищ, точно не было, драконы же, хоть земные, хоть морские, металл и каменья инстинктивно чуют, — ответил Кэлберт. — Да и как смог бы он их на борт поднять? В пасти, что ли? Нет, я его просил посмотреть и кое-что принести.

— Кое-что? — подкинула брату ожидаемый вопрос Элия, против воли заинтригованная повествованием.

— Да, вот это, — гордо улыбнулся мужчина, вытащил из ящика стола и продемонстрировал собравшимся кусок, очень напоминающий деревяшку, долго пробывшую в соленой воде.

— И зачем нам вот это «кое-что»? — добавил свой голос к числу заинтересованно — заинтригованных, но ни фига не понимающих, Бог Воров, нахально склонив голову на колени сестры.

— Чтобы разыскать место, где зарыл сундучок Нафил, — довольно объявил мореход. — У меня есть дираванка!

— Не знаю такого заклятья, или это артефакт? — спросил Элегор, ничуть не стыдясь признавать невежества. Если не сказать, что не знаешь, то ведь и объяснений можно не получить, да так и остаться без информации. Он весь, от локтей, сложенных на столешницу, до взъерошенной шевелюры подался вперед, к Кэлу.

— Ни то, ни другое, — принц встал из-за стола, прошелся к шкафу, откинул крючок и извлек из недр прозрачный стеклянный шарик, внутри которого висела…

— Гусеница? — выпалил удивленный герцог. Он не считал себя докой в морском ремесле и профессии пирата, но был готов поклясться, что Кэлберт держит в своей каюте что угодно — от коллекции редкостей, вина и кинжалов до карт, но не такую странную тварь.

— Червяк? — скептически уточнил Джей, пораженный не меньше Элегора.

— Это дираванка — живой компас, — объявил Бог Мореходов с такой гордостью, словно демонстрировал еще одного красавца-дракона. Махонький, не более половины пальца в длину, светящийся золотистым светом толстенький пушистый червячок, свернутый в колечко, был для Кэлберта столь же дорог, как Хриз.

— Не слыхал о таких, — вынужденно, даже чуток оскорбленно, признал Бог Воров.

— Промеж сухопутных о них мало кто знает, — без пренебрежения, просто констатируя факт, согласился мореход. — Дираванки ведь только на большой воде работают. Если ей дать понюхать вещь, она приведет к другой, ближайшей вещи, того же владельца. Их обычно для розыска кораблей используют, если эскадру в шторм раскидало. На любом расстоянии направление укажет и с курса не собьется, даже если между мирами плыть придется.