Божественная некромантия, или Тайны Океана Миров

— Натаниаль? — нахмурилась и Элия, подступая к брату и кладя руку ему на плечо, чтобы стать видимой для собеседника по ту сторону заклинания. — Прекрасный день, дорогой лорд!

— Ваше высочество, — искра радости полыхнула в глазах несгибаемого Колебателя Земли, превращая тусклое стекло в яркие изумруды. Мужчина отвесил короткий поклон, что по его мерке было равносильно могучему проявлению чувств.

— Вы пройдете к нам? — предложил Эйран, считая тему слишком серьезной, чтобы ее обсуждать на расстоянии.

Не раздумывая более, герцог шагнул к принцу и приветственно сжал ему плечо. Так в Мэссленде здоровались уважающие друг друга равные по положению в обществе и доверяющие друг другу знакомые. Маг ответил таким же пожатием. Вероятно, обычай пошел из тех времен, когда модным было прятать в рукавах заклятое оружие. Такого рода приветственный жест давал возможность ощутить часть арсенала, а следовательно, демонстрировал толику личного доверия.

Громердан повернулся к богине. Та приветливо улыбнулась гостю, потом, будто вспомнив что-то, проронила сквозь зубы нечто не слишком похожее на общепринятые в обоих Мирах Узла приветствия, и повела рукой, окутывая фигуру туманом, скрадывающим очертания до такой степени, что они казались туманным облачком морочника.

— По-моему, принцесса, мы уже обсуждали вопрос необходимости вуалей, — разочарованно громыхнул Громердан. Он стоял прямо, сложив руки на груди, в строгой условно мирной позе старого канона, категорически не одобрявшего новые веяния из раздела «руки в боки» и «пальцы на ремне».

— Я помню, герцог, — согласилась Элия, опускаясь обратно в кресло и кивком головы предлагая гостю последовать ее примеру, благо третий предмет мягкой мебели появился в миг появления нового гостя, — но мы с братом проводили кое-какие эксперименты, и пока я не способна хорошо контролировать действие своей силы. Насколько я поняла, вы собирались поведать Эйрану нечто важное и вряд ли сочтете мои страстные объятия адекватной заменой деловому разговору.

— Хм, возможно, ваше высочество ошибается, — раздумчиво констатировал Громердан с едва уловимым затаенным жаром, словно под камнем породы бурлила раскаленная магма. Садиться он не стал. — Однако, не спорю, долг и дело прежде удовольствий. Смотрите!

Заклятье легкой бабочкой вспорхнуло с сильных, каменно крепких пальцев Колебателя Земли. Да, стихия воздуха и духа не были его призванием, но долгая-долгая жизнь не раз ставила бога перед выбором: освоить несвойственную роду магию или умереть. Он всегда избирал первый из вариантов. Красивый перстень с овальным изумрудом без огранки служил великолепным кристаллом для запечатления. Сейчас артефакт демонстрировал зрителям то, что сохранил в памяти камня для хозяина.

Бальная зала королевского замка Мэссленда нынче была сотворена по классическим людским образцам. Чуть грубоватое, торжественное, балансирующее на грани помпезного помещение. Огромные арки-окна под прозрачным тюлем на верхнюю четверть окна, тяжелые золотые портьеры по бокам, скромные бархатные банкетки и скамьи вдоль стен, фигурно-геометрический паркет, вместо потолка зеркало в золотой оправе-виньетке, громоздкие люстры, хрусталь и восковые ароматические свечи в канделябрах.

Слышался нежный звук виолы и барабанный ритм. Морем плескалась в громадной зале пышная толпа придворных, разряженных в самые экзотические одеяния и далеко не всегда походящих на людей даже внешне. Уши всевозможных конфигураций, не одна пара глаз, хвосты, крылья, чешуя, когти, — в Мэссленд снова пришла мода на демонические аксессуары.

Громердан, не гнавшийся за последними тенденциями, занял выгодный пост наблюдателя на верхней галерее, опоясывающей залу. Вот изображение колыхнулось, будто перескочило на следующий кадр и последовало приближение. Принц Натаниаль, элегантно восседая не на банкетке, а на подоконнике, лениво созерцал придворных. Изящный блондин собрал длинные волосы в высокий хвост-пальму. Отчего остроконечные уши Бога Изящных Искусств, уснащенные многочисленными серьгами и цепочками, сами казались отдельным произведением из разряда то ли икебаны, то ли скульптуры. Ногти, отращенные по моде, имели благородный бледно-голубой оттенок с синими и зелеными крупинками бриллиантового напыления. Стройные ноги, затянутые в лосины и обутые в высокие, почти до середины бедра мягкие сапоги были скрещены в щиколотках. Широкую рубашку, небрежно повязанный бабочкой шарф и жилет уснащала вышивка, повторяющая узоры серег и маникюра. Зеленые с синими искрами глаза были почти прикрыты пушистыми темными ресницами.