Божественная шкатулка

Когда мы подходили к причалу, со всех соседних кораблей полетели всевозможные шуточки и смешки. Причем не в адрес Абрины, а в мой. С расстояния морякам, видимо, казалось, будто идет нормального роста красотка, рядом с которой семенит какой-то карлик. Когда мы подошли ближе, смешки прекратились. У самого края пристани мы свернули и оказались прямо перед человеком, стоявшим на нижней ступеньке сходней. Абрина встала рядом с ним и посмотрела на корабль.

Коренастый человек на сходнях изучал какие-то бумаги. Ему было уже за тридцать, плотное телосложение и кустистая черная борода являлись отличительными чертами его облика.

– Вы – капитан Абзу?

– Что? – Человек оторвался от чтения, его густые брови поползли вверх. Посмотрев на меня, он снова углубился в бумаги. – Я не капитан. Капитан на борту корабля.

– А вы кто?

– Я – первый помощник капитана. Меня зовут Лантус.

– У меня письмо к капитану Абзу.

Лантус протянул мне покрытую шрамами руку:

– Дайте мне его.

Я передал письмо и заметил, что его брови снова удивленно приподнялись.

– Оказывается, вы знакомы с важными людьми! – Лантус смерил хмурым, оценивающим взглядом мой наряд и сапоги. – Вы специально переоделись и путешествуете инкогнито?

– Конечно... впрочем, нет. – Честность имеет, помимо достоинств, также и некоторые недостатки, и поэтому я внутренне скорчился от гнева, когда Лантус улыбнулся.

– Тогда в чем же дело? Объясните. – Помощник капитана ткнул пальцем в текст письма. – Вы собираетесь в путешествие вместе с кем-то. Верно?

– Да. Вместе со мной будет женщина. Ее зовут Абрина, дочь Шамаса. – За моей спиной послышалось несколько сдавленных смешков.

– Так, значит, она не ваша жена и не дочь?

– А какое это имеет значение? – вопросом на вопрос ответил я.

Лицо Лантуса приняло выражение нескрываемого вожделения, способного, наверное, растопить целую глыбу льда.

– Она очень хорошенькая, не правда ли, дружище?

С корабля послышался целый град смешков. Я оглянулся на Абрину и пожал плечами.

– Да. Она настоящая красавица.

– Она ваша возлюбленная?

– Не совсем.

– Но тогда, значит, она и не наложница Деломаса.

Я почувствовал, что краснею.

– Уважаемый, вы выводите разговор уже на самую грань приличий.

– Я вовсе не собирался оскорбить вас! Я спросил вас об этом только для того, чтобы узнать, свободно ли сердце вашей спутницы и можно ли рассчитывать на успех в любовной игре.

Смешки корабельной команды сделались еще громче.

Я сердито поджал губы.

– Вы полагаете, что она захочет участвовать в ваших любовных играх?

– А как же иначе? Послушайте, дружище, так она ваша или нет?

Комичность создавшейся ситуации все-таки заставила меня выдавить улыбку.

– Нет. Я на нее не претендую. Однако хочу предупредить, что эта девушка умеет постоять за себя.

Я забрал у помощника капитана письмо и, направившись вверх по сходням, на секунду задержался, чтобы взглянуть на Абрину. Она уже сняла с плеча топор и с интересом изучала корабельную обшивку.

– Абрина, идем! Поднимемся на борт корабля!

Ударив своим топором плашмя о борт корабля, великанша с такой силой качнула его, что, видимо, вырвала какие-то его внутренние части из своих сочленений и отбросила в другую сторону того, кто в тот момент, находясь в трюме, опирался спиной о внутреннюю обшивку. Лантус резко обернулся. Его взгляд уперся в левое бедро Абрины и заскользил вверх, пока не остановился на ее лице. Веселый гогот матросов внезапно оборвался.

Великанша удовлетворенно кивнула, легонько шлепнула первого помощника капитана по макушке и сказала:

– Крепкий у вас кораблик!

После чего зашагала вверх по сходням.

Когда мы оказались на борту «Шелкового призрака», я перегнулся через леерное ограждение и прошептал Лантусу, причем достаточно громко, чтобы мои слова могли услышать все остальные:

– Мне кажется, что она неравнодушна к цветам!

ГЛАВА 26

Когда «Шелковый призрак» поднял паруса и вышел из устья реки в залив, команда обычного торгового корабля принялась сновать во всех направлениях по такелажу, напомнив своими ухватками завзятых пиратов.

Я даже специально посмотрел на реявший на мачте флаг. Оказалось, что это всего лишь обычный флаг Кьенососа – красно-белый с золотистой звездой-алмазом, никакого там тебе белого черепа и костей на черном фоне.

На палубе корабля, подобно анатомическому театру, отсутствовали кровавые пятна – как если бы кровь с нее только что, несколько минут назад, соскребли искоса поглядывающие члены корабельной команды, сжимавшие свои абордажные сабли в зубах, поскольку руки у них заняты жесткими половыми щетками.