Божественная сила

Теперь он хмуро разглядывал Эда Уандера, пока тот поднимался по лестнице к двойным дверям, одни из которых были открыты. Сегодня — день хмурых взглядов, мрачно решил Эд. Он долгое время пытался сблизиться с Дженсеном Фонтейном посредством контакта с его дочерью. То, что происходило сейчас, было не совсем то, чего он добивался.

— Это вы тот самый Эд Уандер? — гаркнул Фонтейн.

— Да, сэр. У меня «Час необычного» от полуночи до часа ночи.

— У вас _ч_т_о_?

— На вашей телерадиостанции, сэр, — несчастным тоном сказал Эд. — На WAN-TV. У меня передача на радио по пятницам с полуночи до часа ночи.

— Радио? — негодующе скрежетнул Фонтейн. — Вы хотите сказать, что Маллигэн до сих пор продолжает радиопередачи? Что ему не так в телевидении?

Больше всего Эду хотелось страдальчески закрыть глаза. Вместо этого он сказал:

— Да, сэр. В телевидении все так. Правду говоря, я бы очень хотел, чтобы мы могли перевести мою передачу на телевидение. Но есть люди, которые не могут смотреть телевизор.

— Не могут смотреть телевизор? Это еще почему? Телевидение стало американским образом жизни! Что это за люди, которые не могут наслаждаться телевидением? Быть может, этот вопрос следует рассмотреть подробнее, молодой человек!

— Да, сэр. Ну, например, слепые люди и…

Взгляд Дженсена Фонтейна стал еще холоднее.

— …и, ну, люди, которые работают и не могут сесть и смотреть на экран. Люди, которые вручную ведут машины. Есть множество людей, которые продолжают слушать радио, когда не могут смотреть телевизор. Мою программу слушают многие водители. И официантки в ночных ресторанах. И…

Промышленный магнат грубо прервал его:

— Не понимаю, тысяча проклятий, как мы ввязались в этот разговор. Это вы — молодой идиот, который повел мою дочь на этот дурацкий религиозный митинг вчера вечером?

— Да, сэр. Да, это был я. То есть, я хочу сказать, это я и есть. Возник вопрос, является ли Иезекиль Джошуа Таббер…

— К_т_о_?

— Да, сэр. Иезекиль Джошуа Таббер.

— Не будьте идиотом. Никто в наши дни не носит таких имен. Это псевдоним, молодой человек. А тот, кто нуждается в псевдониме, что-то скрывает. Не исключено, что какую-нибудь подрывную деятельность.

— Да, сэр. Именно этот вопрос и возник на последнем собрании местного филиала Общества Стивена Дикейтьюра: является ли этот Иезекиль Джошуа Таббер подрывным элементом. Поэтому Элен, то есть мисс Дженсен, и я отправились на этот митинг.

Некоторая часть холодности пропала. Дженсен произнес.

— Ммм, общество, ага. «Моя страна, да будет она всегда права…»

— Но это моя страна, правая она или… ээ… неправая! — выпалил Эд.

— Прекрасно, мой мальчик. Я не был на последнем заседании, Эд. Я буду называть тебя Эд. Был занят на конвенции в Калифорнии. Этот Таббер подрывной элемент, а? Что он наговорил моей дочери? Мы доберемся до сути вопроса, — он взял Эда под руку и завел в дом.

— Ну нет, сэр, — сказал Эд, отвечая на первый вопрос. — По крайней мере, мне показалось, что нет. Я должен сегодня докладывать на собрании филиала по этому поводу. Мистер Маллигэн это организовал.

— Хм. А мне кажется, он подрывной элемент! Что он сделал с Элен?

— Не знаю, сэр. Я пришел увидеться с ней. Мне кажется, она просто огорчена. Она вчера немного развлеклась. Не давала Табберу говорить репликами с места, он разозлился и проклял ее.

— Ты хочешь сказать, что этот шарлатан, этот, этот подрывной элемент с неизвестным именем на самом деле произнес ругательство в адрес моей дочери?! — Свирепый взгляд вернулся.

— Ну, нет, сэр. Я имел в виду, что он наложил на нее проклятие. Ну это, чары. Заклинание.

Дженсен отпустил руку Эда и оглядел его долгим оценивающим взглядом. Наконец Эд сказал:

— Да, сэр.

Больше сказать было нечего.

— Пойдемте со мной, молодой человек, — сказал Дженсен Фонтейн.

Он пошел впереди, указывая путь к лестнице, и поднялся по ней, не произнеся ни слова. Не произнеся ни слова, он прошел в зал. Завернул за угол, миновал полдюжины дверей — не произнеся ни слова. Открыл дверь и пропустил Эда Уандера внутрь.

Элен Дженсен была в кровати, волосы в беспорядке разметались по подушке, лицо бледное, глаза дикие. С ней были два типа медицинского вида и сиделка прусско-чопорного поведения.

— Вон! — рявкнул Дженсен Фонтейн.

Один из врачей вкрадчиво произнес:

— Я бы посоветовал, мистер Фонтейн, чтобы вашей дочери был предоставлен длительный отдых и полная перемена обстановки. Ее истерия является…

— Вон. Вы все! — гаркнул Фонтейн, вскидывая голову.

Три пары бровей поползли вверх, но все присутствующие, видимо, уже сталкивались с личностью Фонтейна. Они собрали свои причиндалы и ретировались.

— Привет, Крошка Эд, — сказала Элен.

Эд Уандер открыл рот, но прежде чем он произнес приветствие, рев Дженсена Фонтейна вынудил его к молчанию.

— Элен!

— Да, папа…

— Прочь из кровати! Что, если эта история попадет в газеты? Проклятие! Чары! Мою дочь лечат два наилучших диагноста и психиатра в Ультро-Нью-Йорке, потому что на нее наложили проклятие! Прочь из кровати. Что это сделает с моим именем? Что будет с нашим обществом, если станет известно, что его выдающиеся члены верят в ведьм?