Божественная сущность (СИ)

– Бедная девочка. Она натерпелась здесь, то одно, то другое. А теперь отойдите,- сказала Мадам Помфри. Мальчики сделали, что попросила лекарша. Женщина сделала пару движений палочкой над телом Олимпии. Луч чёрного цвета обвил молодое тело и исчез. Когда Мадам Помфри обернулась, на ней не было лица. В её глазах читались грусть и сожаление. – Она умерла. Повисло молчание. Сириус почувствовал, как его сердце вырвали, а земля ушла из-под ног. В голове повторялись слова, сказанные лекаршей. – Нет. Мадам Помфри, сделайте что-нибудь. Она не может уйти. Олимпия очень сильная и так просто не сдаётся. Женщина подошла к Блэку, положила свою руку ему на плечо и сказала: – Прости, дорогой, но даже магия не может вытащить из оков смерти. Сириус резко подбежал к Олимпии, сел на кровать, приподнял её и обнял. По его лицу давно катились слёзы. Что уж там говорить, у него была истерика. – Просыпайся, Голд, просыпайся,- твердил Блэк. Кто-то похлопал парня по плечу и Сириус посмотрел в сторону. По лицу Джеймса катились слёзы, Локи стоял у стены и рыдал, Питер стоял всё ещё в шоке, Римус сидел на полу и прикрывал лицо ладонями, а Рабастан и Регулус стояли в обнимку, поддерживая друг друга. Блэк положил обратно Олимпию и встал. Джеймс обнял его и прошептал на ухо: – Держись, Бродяга. Двери Больничного крыла распахнулись, и директор вместе с деканом влетели. Они замерли на месте, когда увидели происходящее. Профессор Макгонагалл отвернулась, и все услышали всхлип. Профессор Дамблдор в несколько шагов оказался у кровати и сказал: – Я соболезную вашей утрате. Я думаю, что письмо родителям мисс Голд написать должны вы, мистер Блэк. – Да, профессор,- еле вымолвил Сириус. – Хорошо, а теперь я попрошу выйте вас всех, даже вас, мистер Одинсон. Парни вышли в коридор и за ними закрылись двери. Там уже их ждали Лили и Алиса. – Что с Олимпией?- спросила Эванс. – Она, она... – Она умерла,- безжизненно перебил Рабастан Поттера. – Бред, это бред. Она же не может, Алиса. – Я знаю, Лили, но похоже это случилось. Сириус, я хотела отдать его Олимпии, но возьми его себе. Он лежал у кровати,- Алиса протянула ему браслет. Голд никогда его не снимала. Она хранила его, как зеницу Ока, никому не давала посмотреть или подержать. И Сириус знал это. Почему именно сегодня Олимпия оставила его? – Спасибо,- прошептал парень. Он забрал браслет и покрутил его в руках. Блэк нечаянно коснулся левого глаза змеи и перед ними появилось изображение Олимпии. Все испугались и отошли в сторону. Девушка передними улыбалась, но почему-то грустно. – Привет, ребят, если вы видите эту запись, значит я умерла. Как бы глупо не звучало, но я чувствовала, что смерть скоро придёт за мной. Мне кажется, поэтому я так долго и спала- набиралась сил, наверное. Лили, Алиса, не грустите. Вас это не красит. Я надеюсь, что ваши мечты сбудутся, а Эванс ещё родит Гарри Поттера. Джеймс, воспитай его, как надо. Ты действительно стал мне братом, не разочаруй. Хочу, что бы в конце года Гриффиндор выиграл матч по квиддичу, постарайся там. Тебе всю команду вести. Питер, выбирай правильную сторону, не ошибись. Римус, не комплексуй, верь в себя и найдёшь ту, с которой проживёшь свою жизнь. Слушай, а стань профессором в Хогвартсе, будешь учить Гарри, было бы круто. Регси, откажись от этого. Ты знаешь о чём я. Меня уже нет и тебе придётся самому сражаться. Запомни, что, если родители подвергают тебя опасности и не дают выбора, они тебе не родители. И ещё, если кто-то додумается и назавёт тебя Регси, сверни ему шею. Только я могу так делать. Рабастан, тебя это тоже касается, хоть ты мне и не сказал, что очень меня огорчает. Скрывал ты умело, но меня не проведёшь. О, Локи, поддержи Тора, желательно вставь ему мозги. Пусть повзрослеет. Тор, вдруг ты слышишь, поэтому скажу, что ты прекрасный воин, но повзрослей. Мы знаем друг друга с детства, вы заменили мне друзей. Сириус, единственное, что я хочу сказать, так то, что я люблю тебя. Я люблю тебя, Сириус Орион Блэк. Не спрашивай откуда я узнала твоё полное имя. И, если тебе будет не сложно, так сказать, почти мою память, не встречайся с Марлин. Она меня просто бесит и ведёт себя, как помешанная. Мне это пугает. Вот так как-то. Передайте моим, что нужно нажать на правый глаз. Там обращение для семьи. Ох, точно, разберите мои вещи. Возьмите, что хотите, только не давайте Маккиннон. Эта сучка реально меня бесит. Захотите отправить письмо родителям, используйте Пандору. Только она может донести. Теперь вот что, пора рассказать правду. Алиса, Лили, вы поняли о чём я, Локи само собой. Итак, эти слова мне произносить тяжелее, я греческая богиня. Моя семья не помешана на мифологии, как и семья Локи. Мы действительно боги. Я являюсь самым могущественным из всех, а факт, что меня убьют, сильно ранит моё самомнение, но от смерти не убежишь. Вот мой дедушка Кронос, его убил мой отец. Ну как убил, покрамсал на кусочки и их спрятал. Я много чего читала и думаю, что меня убьют заклинанием “Фа́натус Тустеус”, с греческого переводится, как “смерть богам”. Сильная штука. Я не знаю, как мои убийцы его нашли или узнали, что я в принципе богиня. В общем и целом, хотите больше информации про меня, спросите у девочек или у моей семьи, если осмелитесь, но лучше не надо, а то убьют. Я думаю это всё. Люблю, целую, обнимаю, прощайте. Олимпия исчезла и оставила после себя море слёз. Все плакали, девочки вообще ревели в три ручья. Вопросов было куча, но сейчас не до них. – Мне нужно уйти. Сириус двинулся в сторону Астрономической башни. Слова его любимой крутились у него в голове. Поднимаясь по лестнице, он думал только о ней. То, что он хотел услышать с самого начала, было сказано слишком поздно. Блэк открыл дверь и оглядел комнату. Вещи, стоявшие здесь, напоминали о ней. Сириус подошёл к столу и открыл один ящик. В нём лежала незаконченная пачка Берти Ботс. Количество слёз парня только увеличилось. – Я так и не отдал тебе куртку. Сириус быстро выхватил листок с карандашом и захлопнул ящик. Он сел на старый стул, захотев написать семье Олимпии, но как можно сообщить родителям, что их ребёнок умер? Блэк долго подбирал слова, и в процессе он понимал, что ему не хватает бутылки. Через некоторое время готовое письмо лежало на столе.