Божественная Зефирина

Несмотря на свой высокий рост, Зефирина была намного ниже князя Фарнелло. Перышко на ее шапочке как раз было на уровне его плеча. Для того чтобы отвечать на светские фразы своего собеседника, Зефирина была вынуждена поднимать голову.

Дважды она замечала, как карий властный глаз Леопарда пристально смотрел на нее со слегка насмешливым интересом. Это раздражало и смущало ее, она теряла свою уверенность. Чтобы восстановить душевное спокойствие, она сделала вид, что заинтересовалась большим монастырем. Попросив объяснений, она вежливо слушала, как князь рассказывал о сооружении монастыря:

– Семейство Висконти и семейство Сфорца, не прекращавшие бороться друг с другом, соревновались между собой также в благородстве и начали строить в начале прошлого века большой монастырь и храм… Но Лодовико Сфорца, прозванный Лодовико Моро, исчез где-то в плену, не завершив своего дела… И теперь уже семейство Фарнелло в течение последних тридцати пяти лет строило эту ферму, склеп, маленький монастырь и эту церковь…

По мере того как «жених и невеста» шли вперед, к ним подходили монахи и кланялись князю, показывая тем самым Зефирине, что этот большой вельможа везде был у себя дома.

Мало-помалу ей в голову пришла сумасшедшая идея. Она сейчас воспользуется этим гордым Леопардом для того, чтобы достичь своих целей.

– Наши архитекторы, как вы можете судить, мадемуазель, достигли больших успехов!

Князь Фарнелло указал на ажурные арки, которые уступами возносились в виде колокольни. Это действительно было сооружение столь же гармоничное, сколь и дерзновенное.

– Это точно, – признала Зефирина. – Наш век, сударь, это век палингенеза!

– Простите? – спросил князь Фарнелло, останавливаясь. – Не могли бы вы повторить это слово?

Ощущая на себе этот властный взгляд, Зефирина, не смущаясь выпалила скороговоркой:

– От греческого palin… – новый и от genesie – рождение. Речь идет об античной мистической философии. Мы пережили жестокую эпоху. Мы уходим от нее, такой ограниченной и скудоумной, и возрождаемся для культуры, знания, цивилизованности. Палингенез, сударь, означает, в каком-то смысле, возрождение! – закончила Зефирина безаппеляционно и педантично.

Если у Фульвио Фарнелло и возникло желание посмеяться при подобной демонстрации эрудиции, то он этого не показал. К тому же обход озера был почти завершен.

Невозмутимый князь Фарнелло повел Зефирину во двор фермы. Шестеро всадников, одетые в костюмы цветов рода Леопарда, окружали теперь черно-золотую повозку. Корона и гордый девиз Фарнелло «Я хочу» были выгравированы на ее дверцах. Завидев жениха и невесту, Паоло, Пикколо и Ла Дусер под уздцы подвели коней. Опустив глаза, Ла Дусер странно шаркал сапогами, приближаясь с Красавчиком.

– Грязная фальшивая монета, ты знал о том, что он задумал! Ты мне за это заплатишь! – быстро прошептала Зефирина, когда оруженосец нагнулся, чтобы проверить ремни ее седла.

– Грязная! Грязная! – повторил Гро Леон, обладавший тонким слухом.

– Проклятый рогоносец! – ответил ему Ла Дусер, брюзжа и ворча проклятия в свою окладистую бороду цвета соли с перцем.

Отдав несколько приказаний своим оруженосцам, князь приблизился к Зефирине.

– Желаете ли вы сейчас же вернуться во дворец, донна Зефира, или хотите еще на несколько часов продлить эту прогулку по равнине герцогства Миланского?

Это было уже хорошо: Леопард протягивал ей руку помощи.

– Должна признаться, ваша светлость, что я устала от скачки, – заявила Зефирина, которая могла сидеть в седле без устали полдня… – Напротив, я с большим удовольствием поеду в этой удобной повозке, вместе с вашей светлостью, и проеду несколько лье на юг от Павии. Мне говорили, там очень красиво.

Казалось, князь старался угадать по улыбающемуся и почти любезному лицу Зефирины причину столь внезапной перемены.

– Ваше желание – закон, донна Зефира!

Как галантный мужчина, привыкший к женским капризам, Фульвио Фарнелло помог Зефирине подняться в повозку, затем легко вскочил в нее сам и устроился рядом с Зефириной.

– Сардина! Поехали! Поехали! Сардина! – завопил Гро Леон, в свой черед проникая в повозку.

Зефирине были знакомы только жесткие деревянные сидения французских повозок. Она пришла в изумление и восхищение от итальянской изысканности. Изнутри повозка была обита алым бархатом, расшитым серебром и золотом. Зефирина отодвинула занавески на окошках, чтобы дышать свежим воздухом. Гро Леон делал вид, что спит, в то время как Зефирина, уютно расположившаяся на мягких подушках, притворялась, будто погружена в созерцание золотистых полей и лугов, усеянных маками. Теплый июньский ветерок растрепал ее рыжие кудри, и они трепетали вокруг ее очаровательного личика, раскрасневшегося от прогулки. Она старалась не поворачиваться к князю Фарнелло, с лица ее не сходило полусерьезное, полумеланхоличное выражение, которое ей особенно шло.

Уловка удалась: Зефирина чувствовала на себе заинтригованный взгляд Леопарда. Она знала, что красива, элегантна, утонченна. Эта уверенность придала ей храбрости для атаки закованного в латы упрямства противника.