Божественная Зефирина

Удовлетворенная как своим ответом, в котором использовала любимое словечко Ла Дусера, так и ошеломленной физиономией карлика, она совершенно потеряла интерес к Каролюсу и перенесла все внимание на зал для приемов.

Сто восковых свечей освещали, словно днем, необъятных размеров стол.

Среди полусотни сотрапезников, вокруг которых вился хоровод лакеев в бархатных зеленых ливреях – цвета дома Багателей – Зефирина тотчас узнала сидевшего на почетном месте в слегка распахнутом камзоле своего друга короля Франциска.

Жареные павлины, лебеди и цапли появлялись в зале; их несли поварята на позолоченных серебряных блюдах.

Зефирина, находясь в своем укромном месте, пыталась привлечь внимание Бастьена, которого Пелажи ради такого случая предоставила в распоряжение повара; она кривлялась и гримасничала, но ее товарищ по играм ни на мгновение не поднял головы, слишком поглощенный важностью порученного ему дела.

Зефирина заметила, что король, выказывая благовоспитанность и учтивость человека, умеющего следовать моде, всего лишь по одному разу погружал пальцы в каждое блюдо, чтобы взять кусок и поднести его к губам. С жадностью поедая сочную ножку цапли, Франциск нежно разговаривал со своей соседкой, красивой молодой женщиной с прекрасными каштановыми волосами, в которые были вплетены жемчужные нити. Будучи, как всегда, любопытной, Зефирина спрашивала себя, кто бы это мог быть, так как она не узнавала в этой даме любезную королеву Клод.

Насмешливый голос Каролюса, словно тот угадал ее мысли, раздался у нее над ухом:

– Жила-была торговка печенкой, которая однажды сказала себе: «Клянусь честью, это Франсуаза де Фуа, которая в следующий раз будет кобылой короля»[12] Гы! Гы! Гы!

Придя в восторг от собственной шутки, Каролюс скорчился от смеха.

– Ты – дурак, это ничего не значит. Замолчи! Зефирина сопроводила свой властный приказ чувствительным толчком в бок карлика.

Совершенно не смущаясь, Каролюс ответил выпадом на выпад:

– Наша маленькая гусыня сегодня вечером проделает путь от удивления до изумления. Гы! Гы!

Зефирина, презрительно пожав плечами, стала искать взглядом отца.

Несколько человек отделяли маркиза де Багатель от его сюзерена. Как король и все присутствовавшие здесь молодые победители, он весело праздновал возвращение в окружении множества красивых женщин.

Несмотря на свою детскую невинность, Зефирина прекрасно понимала, что лишь одна-единственная особа привлекла внимание ее отца. Роже де Багатель постоянно склонялся к соседке справа. Зефирину это раздражало, и она выворачивала себе шею, пытаясь разглядеть черты лица этой дамы, но видела только ее высокий головной убор, украшенный эмалевыми подвесками, которые ниспадали на роскошное платье из черной тафты, в которую были вплетены золотые нити.

Внезапно зазвучавшие аплодисменты отвлекли внимание Зефирины от этой женщины. В зале появилось какое-то животное огромных размеров и необычное с виду. Оно передвигалось отрывистыми прыжками, болтало лапами в воздухе и вертело своим рыжеватым хвостом. Несколько дам взвизгнули от страха и, казалось, были готовы упасть в обморок. Сидевшая на возвышении Зефирина тоже едва не поддалась панике, но насмешливый взгляд соседа привел ее в чувство.

Внезапно животное замерло перед королем. Франсуаза де Фуа, видимо, испугавшись, бросилась в объятия Франциска. Король воспользовался этим, чтобы поцеловать ее в шею. Такое поведение глубоко возмутило Зефирину, хотя ей тоже хотелось бы прижаться к груди отца.

Сказочный зверь с ужасным рыком потряс своей оранжевой гривой, а из его разинутой пасти появилась девочка-подросток, едва прикрытая прозрачной тканью, усыпанной лилиями.

– Хи-хи! Деревенщина! Здесь все иначе, чем в твоей дыре! – зубоскалил Каролюс.

Зефирина решила было ответить презрением на эти насмешки; однако осталась сидеть с разинутым ртом, вытаращив глаза. Никогда еще девочка не видела подобного волшебства, равно как и подобных полуголых девиц. Зефирина покраснела от стыда за это создание. Господин кюре из Амбуаза говорил, что только приспешники дьявола снимают свои одежды – и Пелажи всегда купала Зефирину одетой в длинную рубашку. Но сегодня вечером, как и сказал Каролюс, Зефирина шла от удивления к изумлению.

Казалось, совершенно не опасаясь нечистой силы, король аплодировал так, что дом мог рухнуть. Более того, бросив свою мадам де Фуа, он легкомысленно поцеловал юную девушку в губы, лаская ее обнаженную грудь, а затем воскликнул:

– Браво! Браво! Входите, мой славный мэтр! Идите сюда, чтобы мы Могли поблагодарить вас за это замечательное изобретение!

В зал быстрым шагом вошел старик, чья длинная белая борода ниспадала на расшитую по итальянской моде одежду, и склонил сутулую спину перед королем.

– Я так счастлив, что мой автоматический лев «понравился» вашему величеству! – сказал старик с легким заальпийским акцентом.