Божественная Зефирина

– Прекрасно… время… нам нужно выиграть время для того, чтобы собрать остатки армии, чтобы принять меры предосторожности, следить за границами… – возбужденно говорила Луиза Савойская, меряя шагами кабинет. – Послушайте, мой славный Монпеза, мы будем вести переговоры с каждым из итальянских князей поодиночке. Каждый прошедший день – это день отсрочки. Совершенно необходимо, чтобы король сделал вид, что согласен на все условия, выдвинутые Карлом V. У меня есть идея, которая запутает императора. Пока он остается в своей молельне, мы застрахованы от самого худшего. Мадемуазель де Багатель? Боже, куда она девалась?

Внезапно вспомнив о присутствии девушки, Луиза Савойская искала ее взглядом.

Во время разговора, из которого Зефирина не упустила ни слова, она стояла у оконного проема. Внимательно слушая диалог, она в то же время с грустью смотрела на воды Роны, которые мощным серым потоком неслись под пролетами каменного моста.

– Я здесь, ваше высочество, – сказала Зефирина, поднимая драпировку.

– Я думала, вы ушли! Хорошо, так вы по-прежнему полны решимости? – спросила регентша.

– Если я могу быть полезной королевству и королю… более, чем когда-либо, ваше высочество!

В то время как регентша торопливо набрасывала несколько строк на пергаменте, господин де Монпеза подошел к Зефирине.

– Мадемуазель де Багатель! Мы всегда встречаемся при трагических обстоятельствах!

– В последний раз, когда мы с вами виделись, все было не так уж серьезно, ибо только я получила ожоги! – возразила Зефирина.

При этих словах, сказанных с деланной веселостью, граф грустно вздохнул. Он покачал своей словно Высеченной из камня головой старого солдата, глядя на эту красивую и гордую девушку.

– Ваш отец… он?.. – спросил граф де Монпеза, не решаясь закончить вопрос.

– Нет, сударь! Отец – пленник князя Фарнелло!

– В руках Леопарда? – воскликнул Монпеза.

– Да, именно…

– Что требует князь в качестве выкупа?

– Меня, господин граф! – бросила Зефирина с презрительным видом.

Она отвернулась от явно ошеломленного Монпеза, чтобы взять сложенный вчетверо пергамент, запечатанный сургучной печатью, без адреса, который ей протягивала регентша.

– Удачи, Зефирина де Багатель. Я буду молиться о том, чтобы вы смогли преодолеть сети Карла V и передать эту чрезвычайно важную записку в руки нашего горячо любимого сына… Если, по случаю, увидите короля, скажите ему, что… – Голос Луизы Савойской задрожал от рыданий… – Его мать молится, сражается, но, как и все подданные, любит его и уважает. Пусть мой сын не даст себя сломить! Мы победим, потому что наше дело правое, и Господь поддержит самого христианнейшего короля старшей дочери Церкви.

Серые глаза Луизы Савойской наполнились слезами.

– Мне удастся сделать это, ваше высочество, клянусь!

Склонившись в изящном поклоне, Зефирина поцеловала край платья принцессы и вышла. Но на пороге кабинета, дверь которого открыл один из солдат, она услышала, как граф де Монпеза шептал:

– Миссия очень важная… ваше высочество не опасается, что…

– Надо доверять судьбе, Монпеза! Ну, за работу… Нам надо подготовить письма, чтобы умаслить итальянцев.

Последнее, что запомнила Зефирина о регентше, был ее черно-белый чепец, склоненный над рабочим столом.

Лихорадочная суета царила в коридорах и на лестницах дворца, в котором регентша расположила свой генеральный штаб. Зефирина прокладывала себе путь среди вельмож, солдат и гонцов, прибывавших изо всех уголков страны. В вестибюле ожидали приема несколько дам. Возможно, они тоже прибыли, как Зефирина, умолять регентшу помочь отцу или мужу, оставшимся в Италии.

Когда Зефирина вышла на мощеный двор, церкви Сен-Бонавентур звонили к обедне.

– Ну что, барышня Зефи? – спросил Ла Дусер, ожидавший ее возвращения в компании девицы Плюш.

– Поторопимся, друзья мои, у нас осталось только восемнадцать дней… – просто ответила Зефирина.

– Ифигения, принесенная в жертву богам! – напыщенно воскликнула девица Плюш.

Ла Дусер что-то проворчал себе в бороду, и смысл его слов был куда менее поэтичен.

Семнадцать дней ушло у Зефирины и ее друзей на то, чтобы добраться до Лиона. Дороги были ненадежны, по лесам бродили отряды наемников, из которых состоят армии всех монархов христианского мира. Кроме того, были еще грабители, бродяги, пройдохи и авантюристы. Все это вынуждало путешественников принимать самые серьезные меры предосторожности. Как только опускалась ночь, они останавливались в таверне или ночевали в доме кого-нибудь из местных жителей. В течение дня Ла Дусер старался присоединиться к группе торговцев или паломников для того, чтобы проехать через лес. Вместе они представляли собой силу.

Иногда приходилось избегать и деревень. Словно всех бедствий было недостаточно, «отвратительное животное», бич века, уснувший несколько лет назад, чье название произносили лишь шепотом, с ужасом – чума, вновь явилась и опустошала городки и деревеньки. Когда Ла Дусер замечал трагический красный лоскуток на конце копья, воткнутого сбоку от дороги, они делали крюк, объезжая как можно дальше пораженные лачуги.