Божественное безумие

— Я согласился, — донеслось сверху, и с балкона спустилась зловещая фигура, кутающаяся в черно–серый, словно живой, плащ.

Свободное кресло отыскалось удивительно быстро, а может, кто‑то из младших родственников уступил жнецу свое, не из великого уважения, больше от нетерпения и желания поскорей обсудить сногсшибательные новости.

— За это надо выпить! — объявил Клайд и со своей обычной бесцеремонностью всунул в пальцы Моувэлля бокал.

Жнец машинально принял и пригубил.

Он даже после приглашения племянницы и ее короткого рассказа о пророчествах жрицы, картах безумного рисовальщика Либастьяна и Колоде Джокеров не мог до конца поверить открывшимся перспективам. Нет, речь шла не о безумной гордости, дарованной предназначением или о непосредственном участии в Высшем Промысле Творца. Этого добра Моувэлль успел нахлебаться по горло. Куда больше волновало официально признанного мертвым принца иное: возможность возвращения в семью, шанс снова обрести родных и общаться с ними, не опасаясь пробуждения смертоносных инстинктов Служителя Равновесия.

Кажется, его надежды начали сбываться. Удивительные родственники не проявляли и сотой доли инстинктивного страха или благоговения, положенного любому, чей путь пересекся со жнецом. Он слышал, как они общаются друг с другом и стиль этого общения ничуть не сменился, когда он присоединился к компании.

— Дядюшка, тут нам Элия говорила, что у тебя бзик на любовь к родичам возникнуть может с переходом в детоубийство, — беспечно начал Рик. — Так теперь, когда ты по иному ведомству тоже проходишь, мы можем не трястись от страха?

— Вижу, как ты трясешься, — беззлобно хмыкнул Моувэлль.

— Так я ж не твой сынок, — резонно напомнил рыжий и широко ухмыльнулся, салютуя дяде бокалом. — При жизни ты ко мне ни обниматься, ни целоваться не лез, зато подзатыльники давал, бывало. Или, — Рик сделал вид, что встревожился, — их тоже можно трактовать как проявление крепкой родственной любви?

Братья расхохотались, улыбнулся и жнец, отвечая:

— Воля Творца для меня, как Карты Колоды, сильнее любых инстинктов Служителя Равновесия. Я больше не чувствую запрета на общение с родственниками, конечно, это не значит, что вернусь в Лоуленд, но видеться с вами, знающими о Колоде, могу без опаски.

— Здорово! — выразил свое мнение Кэлер. Бесконечно любивший и уважавший Лимбера, бог серьезно жалел кузенов, лишившихся поддержки отца.

— Родительским словом и мечом жнеца можно воспитать лучше, чем просто родительским словом, — мрачновато пошутил Моувэлль, почти провоцируя детей на приступ ужаса, но к его удивлению, эти охламоны только расхохотались. Они не боялись, ничуть не боялись его! Невыразимое облегчение затопило отверженного принца, он глубоко вздохнул и протер глаза, делая вид, что вынимает соринки. Чего‑то пыли в библиотеке у Элии многовато развелось.

— Значит, будем вместе искать карты, — довольно потер ладони Джей, жмурясь от открывающихся перспектив. Ведь настоящий жнец может сунуться в такие места, куда иным богам путь заказан.

— Не утолите наш интерес касаемо шкатулки из Бартиндара, дядюшка? — вежливо попросил Энтиор, напоминая о нерешенном вопросе.

— В одном из забытых храмов на алтаре разрушающегося мира, где исполнял миссию жнеца, — коротко ответил Моувэлль, взял паузу на размышления и все‑таки добавил: — Я не открывал шкатулку, лишь понял, что должен с ней сделать, так, как обычно чувствую волю Творца. Я не свободен в своих делах и поступках, не знаю, будет ли от меня толк в поиске карт из колоды безумца, но, если случится встретить нечто подобное в своих скитаниях, передам карту вам. Так надлежит.

— Значит, аккуратно продолжаем поиски? — тихо уточнил Тэодер расстановку приоритетов, сделанную на прошлом Семейном Совете.

— Почему аккуратно? — громко возмутился просидевший все время повторного включения в семью жнеца Моувэлля тише воды ниже травы Элегор, ибо иногда инстинкты самосохранения включались и у сумасшедшего Лиенского. Особенно если дело касалось возможности поучаствовать в авантюре, а не быть зверски выброшенным за борт самого интересного во Вселенной приключения. Теперь‑то, когда на их стороне был жнец, можно было шуровать по мирам и сильнее!

Все чокнутые принцы почему‑то посмотрели на Элию, будто ждали ее решения. Герцог хотел было снова возмутиться, потом вспомнил о месте принцессы в Колоде, и понимание осенило его благим крылом. Боги инстинктивно чувствовали старшую из карт — Джокера и признавали вескость ее суждений, признавали, даже если прикрывались оправданием: "Элия собирала Семейный Совет и вообще она Богиня Логики, поэтому есть резон послушать, что скажет, а потом уже дискутировать". В прошлый раз она говорила об аккуратности, но возможно, теперь логика подскажет другой путь.