Божественное вмешательство

Эта реальность, наверное, из-за разрушения Рима галлами все же отличалась от известной мне по истории отсутствием, например Апиевой дороги. Но Латинская дорога от Беневента до Капуи позволила нам пройти около сотни километров за два дня. И в который раз я с грустью о предстоящих расходах подумал, что продолжу строить дороги в Галлии.

Капуя, в историческом прошлом моего мира была вторым по величине городом после Рима на Италийском полуострове. Едва я увидел город, как тут же вспомнил дачные поселки, выросшие у городов в 90-х, словно грибы после дождя. Одноэтажные домики, утопающие в зелени низкорослых деревьев и виноградников тянулись от реки Вольтурно к подножию гор без какой либо идеи градостроения. На узких улицах едва могли разминуться рабы, несущие паланкины.

Богатые виллы, словно гнезда птиц яркими красками черепичных крыш обращали на себя внимание при взгляде на горы. Наверное, заботясь о непосильно нажитом местные толстосумы предпочитали строить свои жилища на скалах. Действительно, побывав в некоторых из них, я признал, что оборонять узкую дорогу по одну сторону которой — отвесный кряж, уходящий в небо, а по другую — обрыв в пропасть, возможно, и малыми силами. Виллы-крепости врагам Капуи редко удавалось захватить и разграбить.

Что бы не сеять панику среди горожан, уставших от набегов самнитов, присутствия легионов Этрурии и Пирра, я выслал вперед декурию Сервия. Должно быть, он прекрасно справился со своей задачей, поскольку жители окраин Капуи увидев нас на дороге, спокойно продолжали работать на виноградниках и полях.

Там, где у дороги начался парк из тополей, мирт, тутовых и каштановых деревьев навстречу нам вышла делегация богатых горожан с подарками. Среди них находился и декурион Сервий. Поймав мой удивленный взгляд, он самодовольно улыбнулся, подмигнув мне.

Как выяснилось позже, этот пройдоха представил меня и дружинников, как армию наемников из Галлии. Сервий объяснил Совету Капуи, что от них зависит, стану ли я защищать их или примкну к Пирру. Он рассказал им, что в Беневенте не поскупились на дары и единственный шанс для жителей Капуи что бы ублажить меня — дикого и могущественного, одарить роскошными подарками, ну на худой конец золотом.

Не замечал я раньше дара красноречия у Сервия. Наверное, плохо смотрел. Ибо дары действительно оказались богатыми. Одних изделий из золота под пол тонны по самым скромным прикидкам, а ткани и замечательное кампанское вино едва уместились на десяти больших телегах, в каждую из которых были впряжены по два бычка.

Конечно же, я от всего сердца пообещал горожанам защиту и гарантировал, что ни один из моих солдат не причинит ни городу, ни его жителям ущерба. Дружинники располагали деньгами, и я позволил им разместиться на постоялых дворах и квартировать жилье у горожан, строго настрого приказав платить за услуги не скупясь, что бы у жителей Капуи сложились самые лучшие впечатления о бренне инсубров и его людях.

Однако лукавство Сервия принесло не только богатство в мою казну. Если быть точнее, то только богатство и маленькие неприятности.

Самого декуриона я наградил долей от подарков и отправил в Рим к Мариусу Мастаме с отчетом обо всем, чему свидетелем был он сам. В личном послании я сообщил, что намерен прибегнуть ко всем доступным способам, что бы заключить с Пирром мир и направить его агрессию на усиливающийся год от года Карфаген. Упомянул и о своем намерении женить Пирра на Спуринии.

«Мой друг, я знаю, что Сенат Этрурии однажды отверг предложение Пирра к примирению. Поверь, не страх войны с Пирром, ибо под Каннами я уже сражался с ним, а здравый смысл и государственная выгода побуждают меня к такому решению. Жду тебя в Капуе, куда вскоре прибудет подкрепление от сенонов. Мне удалось увести из Беневента славного Бретомария и его людей. И не случись так по воле богов, десятитысячная конница сенонов значительно усилила бы Пирра, сведя на нет мой успех у Канн, где мои галлы полностью уничтожили фессалийских всадников.