Божественные головоломки, или Война за любовь

— Возможно. Теперь это вряд ли важно. Что бы ни хранило монастырь, оно не спасло его, а значит либо было уничтожено, либо оказалось слишком слабым средством против массированной атаки демонов, — высказался Нрэн и продолжил: — Самих щитовников убили не сразу, во всяком случае, не всех. Крупные пятна симметричны, — рука бога снова послужила указкой, выхватывая из общей картины хаотических разрушений важные детали. — Их приносили в жертву или вершили другой колдовской ритуал на крови вокруг того места, — принц кивнул в юго-западный угол площадки, где высилась особенно большая груда разнокалиберных булыжников, из-под массы коих выдавался камень соломенно-желтого цвета. Судя по останкам стен и уцелевшим в огне обломкам утвари и мебели, тут было отдельно-стоящее здание. Возможно, молельня.

— Какой необычный камень, — лордесса сосредоточила все свое внимание на отличном от прочих желтом экземпляре. — Командир, можно нам с Дином попытаться достать его и осмотреть?

— Заклинанием? — уточнил Нрэн с неохотой. Магию бог не одобрял, но временами вынужденно использовал, как единственно-возможное средство.

— Нецелевыми чарами, чистой силой упругого воздуха. Если здесь до сих пор имеются обрывки заклятий, то мы не потревожим их. Вы указали на эту кучу как центр вероятного ритуала жертвоприношения. Не обнаружим ли мы хоть какой-то намек, следы, позволяющие узнать, зачем все было совершено? — пылко попросила Лиесса, словно бы и не ведала о взглядах воителя на применение заклинаний.

— Действуйте, — великодушно разрешил бог, прикинув возможные выгоды от установления истины и нецелесообразность использования труда солдат для разбора груды камней.

Ломать — не строить. Разумеется, насчет увлекательности обоих занятий идут споры, однако приверженцы различных точек зрения все-таки сходятся одном: первый процесс традиционно проходит быстрее. Элегор воспользовался известным киалонцу приемом боевых чародеев поэтично именуемым «удар незримого кулака». Сконцентрировав и преобразовав чистую энергию, юноша резко выдохнул, выбросив сжатые руки в сторону цели. Камни разлетелись, как подхваченные ветром листья, Щит, предусмотрительно выставленный сестрой, подстраховал людей от травм летающими булыжниками.

Желтый камень, лежащий почти в самом основании холма, будучи освобожден от наносных элементов, оказался краем внушительного предмета с мгновенно угадываемым предназначением. Снаружи солнечно-яркий изнутри он был покрыт кроваво-черной коркой и источал приторно-сладкий, терпкий запах. Темные эманации стали еще более отчетливы. Тревожное, смутное, почему-то дразнящее неуловимо знакомым ощущение захлестнуло богиню, почти против воли подавшуюся ближе к находке, и она выдохнула:

— Здесь хранился торс Губителя.

— А кровищи-то сколько! Это демоны свеженькую залили или она все время капля за каплей текла из него, все эти тысячи лет… — выпалил Дин, заглядывая в нутро гробницы.

— Все возможно. Но теперь саркофаг пуст, — указал на ключевой момент Нрэн.

— Так странно… Монахи-рыцари, эти люди, они сражались, отдавали свои жизни, вероятно, даже не ведая, что защищают не святыню обители, а останки демона или черного бога. Они умерли за фальшивку… — покачала головой лордесса, скорбно поднеся пальцы к губам.

— Нет, они знали, — возразил Нрэн, вновь увидевший больше киалонцев и ткнул пальцем в странно вдавленную, прежде имевшую отчетливо сферическую форму, металлическую выпуклость в валявшейся тут же крышке саркофага. Она стала частично видимой после расчистки, устроенной Дином. Именно крышка, а не опустевшая «упаковка» привлекла особенное внимание бога. — Что видите вы магическим зрением, лордесса, лорд?

— Они знали и как могли, запечатали тело врага в глубине камня-ловушки, — сообразил, куда клонит воитель, Элегор. Еще одним «ветряным ударом» отшвырнул мусор, бог уставился на торчащие из раздавленной сферы останки того, что некогда было парой чьих-то длинных, музыкальных пальцев.

— А сверху придавили цепями из частиц истинно святой плоти! — шепнула Элия, сквозь мощное излучение темной силы вылавливая уцелевшие крохи благого света, исходившего от оскверненных мощей.