Божественные соперники

– Нет. Сегодня будем только ты и я, – ответила Эстер, помогая дочери снять плащ. – Я подумала, мы можем устроить особый ужин. Как бывало в прошлом.

Когда Форест еще был с ними.

Айрис кивнула. В животе заурчало, когда она поняла, что мама купила еду в ее любимом ресторане. На блюде лежало жареное мясо с овощами и блестящие от сливочного масла булочки. У Айрис потекли слюнки, когда она усаживалась за стол, а Эстер накладывала еду ей в тарелку.

Давно мама не готовила и не покупала ужин. Хотя Айрис хотела быть осторожной, она так истосковалась по горячей, сытной еде. По разговорам с трезвой матерью. По минувшим дням до отъезда Фореста и до того, как Эстер начала пить.

– Расскажи о работе, солнышко, – попросила мама, усаживаясь за стол напротив.

Айрис откусила кусочек. Как маме удалось заплатить за такой пир? И тут до нее дошло: наверное, на эту еду пошли деньги за радио бабули. И на выпивку, скорее всего. Еда вдруг стала на вкус как пепел.

– В последнее время я работаю над некрологами, – призналась Айрис.

– Чудесно, дорогая.

Айрис не описала бы свою работу над некрологами как «чудесную» и не ответила, разглядывая Эстер.

Для Айрис мама всегда была красавицей: округлое лицо, каштановые волосы и обаятельная широкая улыбка. Но сейчас ее глаза блестели, словно она смотрела, но на самом деле не видела. Айрис поморщилась, поняв, что мама не совсем трезвая.

– Расскажи мне про «Трибуну», – сказала Эстер.

– Мама, я вообще-то работаю в «Вестнике».

– Ах, ну конечно. Про «Вестник».

Айрис стала рассказывать то одно, то другое, но только не про Романа. Как будто его и не существовало вовсе, но его слова продолжали звучать в голове. «Ты неопрятная».

– Мама? – начала Айрис и нерешительно замолчала, когда Эстер подняла на нее взгляд. – Поможешь завить мне волосы?

– С удовольствием, – ответила мама, поднимаясь из-за стола. – Кстати, я купила себе новый шампунь. Мы вымоем тебе волосы и накрутим на мои бигуди. Идем в ванную.

Айрис взяла свечу и пошла за ней. С небольшими сложностями Эстер удалось вымыть голову дочери над ванной. На это ушло ведро дождевой воды. Потом они отправились в спальню матери, и Айрис села перед зеркалом.

Она закрыла глаза, пока Эстер расчесывала колтуны в ее волосах. В этот момент забылись и мозоли на пятках, и печаль на сердце. Форест скоро вернется домой из часовой мастерской, мама включит радио, и они будут слушать вечерние передачи и музыку.

– Положила глаз на кого-то на работе? – спросила Эстер, разделяя длинные волосы дочери на пряди.

Айрис резко открыла глаза.

– Нет. Почему ты спрашиваешь, мама?

Эстер пожала плечами.

– Просто интересно, почему ты попросила завить тебе волосы.

– Это для себя. Надоело выглядеть неряхой.

– Никогда не считала тебя неряхой, Айрис. Никогда. – Мама начала закреплять первый локон. – Тебе это сказал какой-то парень?

Айрис вздохнула, глядя на отражение Эстер в заляпанном зеркале.

– Возможно, – наконец призналась она. – Он мой конкурент. Мы оба претендуем на одну должность.

– Позволь предположить. Он молодой, красивый, учтивый и знает, что ты пишешь лучше него, поэтому из кожи вон лезет, чтобы тебя отвлечь и расстроить.

Айрис чуть не рассмеялась.

– Откуда ты знаешь, мама?

– Мамы знают все, солнышко, – подмигнула Эстер. – И я ставлю на тебя.

Айрис улыбнулась, удивленная тем, насколько подбодрили ее слова матери.

– Ну-ну. Если бы твой брат узнал, что какой-то парень сказал тебе такое… – Эстер поцокала языком. – Он бы легко не отделался. Форест всегда вступался за тебя.

Айрис заморгала, прогоняя слезы. Может, слезы подступили потому, что она впервые за долгое время по-настоящему разговаривала с мамой. А может, из-за того, что ласковые пальцы Эстер пробуждали воспоминания. Или потому что Айрис наконец-то сидела с полным желудком и чистыми волосами. Но брат практически предстал перед ней, словно в зеркале промелькнуло его отражение.

Иногда она заново проживала момент, изменивший их жизнь. Момент, когда Энва остановила его по дороге домой. Замаскированная богиня. Форест решил послушать ее музыку, и эта музыка переполнила его сердце, заставив в тот же вечер поступить на службу.

Все произошло так быстро. Айрис едва успела перевести дыхание, пока Форест объяснял свое поспешное решение. С горящими глазами он лихорадочно собирал вещи. Айрис никогда не видела его таким взволнованным.

«Я должен ехать, Цветочек, – сказал он, прикоснувшись к ее волосам. – Должен ответить на ее зов».

«А как же я? – хотелось ей спросить. – А мама? Как ты можешь любить эту богиню больше, чем нас?» Но она не спросила. Айрис была слишком напугана, чтобы задавать такие вопросы.

– Мама? – дрожащим голосом произнесла она. – Мам, как ты думаешь, Форест…

– Он жив, солнышко, – ответила Эстер, закрепляя последний локон. – Я его мать. Я узна́ю, если он покинет этот мир.

Айрис неровно выдохнула и поймала взгляд матери в зеркале.

– Все будет хорошо, Айрис, – сказала Эстер, кладя руки ей на плечи. – Я тоже с сегодняшнего дня буду исправляться. Обещаю. И я уверена, что Форест вернется через месяц или около того. Скоро все наладится.