Божественные соперники

35 Холм, который чуть не покорил Айрис

Стоя на коленях в огороде, Айрис поливала грядки. За те дни, что она провела на фронте, из земли начали пробиваться зеленые ростки, и при виде их хрупкости сердце девушки смягчалось. Она представляла, как вскоре вернется с войны Киган, и как она обрадуется, увидев, что Марисоль позаботилась засадить огород. Огород был не самым красивым и ухоженным, но он постепенно пробуждался к жизни.

«Я вырастила что-то живое в сезон смерти».

Эти слова эхом отдавались в Айрис, когда она нежно трогала ближайший стебелек. Лейка опустела, но девушка все так же стояла на коленях, и влага с земли просачивалась в штанины комбинезона.

Она устала и чувствовала тяжесть во всем теле. Вчера они закончили хоронить умерших.

– Я так и думала, что найду тебя здесь, – сказала Этти.

Айрис оглянулась через плечо. Подруга стояла на задней террасе, прикрывая рукой глаза от солнца.

– Я нужна Марисоль? – спросила Айрис.

– Вообще-то нет.

Этти замешкалась, пиная камешек носком ботинка.

– Что такое, Этти? Ты меня тревожишь.

– Роман только что вернулся из госпиталя, – ответила Этти, откашлявшись. – Отдыхает в своей комнате.

– А.

Айрис перевела взгляд на грядки, но сердце бешено заколотилось. Прошло два дня с тех пор, как она ходила к нему с письмами. Два дня с тех пор, как видела и говорила с ним. Два дня с тех пор, как они целовались так, словно изголодались друг по другу. Два дня, в течение которых она разбиралась в своих чувствах, пытаясь решить, что же делать.

– Наверное, это хорошая новость.

– Думаю, ты должна к нему сходить, Айрис.

– Зачем?

Надо на что-то отвлечься. Вот сорняк, который нужно выдернуть. Айрис быстро справилась с задачей и внезапно ей страшно захотелось еще чем-нибудь занять руки.

– Не знаю, что между вами произошло, и не буду спрашивать, – сказала Этти. – Знаю лишь, что он не очень хорошо выглядит.

От этих слов Айрис похолодела.

– Не очень хорошо выглядит?

– Я имею в виду… его дух будто сломлен. Ты же знаешь, что говорят о раненых солдатах, дух которых сломлен.

– Китт – корреспондент, – возразила Айрис, но голос ее дрогнул.

Она невольно глянула на окно Романа на втором этаже, вспомнив день, когда он перегнулся через подоконник и бросил ей записку.

Теперь окно было закрыто, шторы задернуты.

Этти молчала. Тишина в конце концов заставила Айрис посмотреть на подругу.

– Так ты к нему сходишь? – спросила Этти. – Я полью вместо тебя.

Не успела Айрис придумать отговорку, как подруга схватила лейку и пошла к колодцу.

Айрис прикусила губу, но встала и отряхнула землю с комбинезона. Руки были грязными, и она остановилась, чтобы вымыть их в тазу для стирки, но со вздохом сдалась. Роман видел ее и гораздо более грязной и растрепанной.

Айрис поднималась по лестнице. В доме царили тишина и полумрак. Дверь его комнаты была закрыта, словно он отгородился от мира, и сердце Айрис забилось быстрее. Она постояла, прислушиваясь к своему дыханию, а потом отругала себя за трусость.

«Я не узнаю, чего хочу, пока не увижу его снова».

Она быстро постучала три раза.

Ответа не последовало. Нахмурившись, Айрис постучала еще, сильнее и настойчивее. Роман не отвечал.

– Китт? – позвала она сквозь дверь. – Китт, пожалуйста, отзовись.

Наконец он безучастно произнес:

– Чего ты хочешь, Уинноу?

– Можно войти?

Мгновение Роман молчал, потом протянул:

– Ну заходи.

Она открыла дверь и вошла. Айрис впервые попала в его комнату, но сразу устремила взгляд на Китта. В тусклом свете он лежал на полу на импровизированном тюфяке. Глаза закрыты, пальцы сплетены на груди. На нем был чистый комбинезон; темные влажные волосы падали на лоб. Айрис ощутила запах мыла от его кожи, необычно бледной. Лицо чисто выбрито, острые скулы ввалились, будто он стал пустым.

И она была права: теперь она точно знала, что хочет выбрать.

– Чего ты хочешь? – повторил он хрипло.

– Тебе тоже добрый день, – радостно парировала Айрис. – Как ты себя чувствуешь?

– Великолепно.

Уголок его губ тронула улыбка, и узел напряжения внутри начал ослабевать. Но глаза он так и не открывал, и ей вдруг страшно захотелось, чтобы он посмотрел на нее.

– А вот и «Вторая Алуэтта», – сказала она, глядя на печатную машинку. Сердце потеплело при виде нее. – Хотя здесь слишком темно, Китт! Тебе нужно впустить свет.

– Я не хочу света, – проворчал он, но Айрис уже отдергивала шторы. Он поднял руки, чтобы заслониться от бьющего в лицо солнца. – Пришла мучить меня, Уинноу?

– Если я так мучаю, то страшно представить, как доставляю удовольствие.

Роман ничего не ответил и не убрал рук с лица, как будто больше всего на свете не хотел на нее смотреть.

Девушка подошла к его тюфяку, и ее тень упала на его худое тело.

– Посмотришь на меня, Китт?

Он не пошевелился.

– Ты не должна чувствовать себя обязанной навещать меня. Я знаю, что ты меня сейчас ненавидишь.

– Обязанной?

– Обязанной Этти. Я знаю, она просила тебя зайти ко мне. Все в порядке, можешь теперь вернуться к важным делам, от которых оторвалась.