Божественный Клавдий и его жена Мессалина

Но когда в результате болезни Калигула повредился в уме, объявил о своей божественной сущности и принялся отсекать головы изваяниям богов и заменять их слепками с собственной головы, Ирод не на шутку встревожился. Он был правителем многих тысяч евреев и предвидел, что его ждут неприятности. Первые признаки грядущей беды появились в Александрии, где его враги, греки, настояли на том, чтобы губернатор Египта принудил евреев воздвигнуть статуи императора в синагогах, подобно тому, как они сами воздвигали их в своих храмах, а также заставил их клясться, подобно грекам, его священным именем, принося присягу в суде. Губернатор Египта – враг Агриппины и сторонник Тиберия Гемелла – решил, что лучшим способом доказать верность Калигуле будет силой провести в жизнь императорский эдикт, хотя он касался только живших в городе греков. Когда евреи отказались признавать божественность Калигулы и поклоняться в синагогах его статуям, губернатор издал указ, в котором все живущие в Александрии евреи объявлялись чужеродцами и самозванцами. Греки праздновали победу. Начались погромы; богатых евреев, живших на широкую ногу в разных районах города рядом с греками и римлянами, изгоняли в узкие и тесные улочки Дельты. Было разграблено более четырехсот купеческих домов, а владельцы их убиты или искалечены. На тех, кто остался в живых, градом сыпались оскорбления. Потери убитыми и материальный ущерб были столь велики, что греки решили послать в Рим к Калигуле делегацию, которая должна была оправдать их поступок: мол, отказ евреев поклоняться императору привел в ярость наиболее молодых и необузданных александрийских греков, и те осмелились взять дело отмщения на себя. Евреи, в свою очередь, тоже послали делегацию во главе с братом алабарха Филоном, известным человеком, лучшим, как считали, философом в Египте. Когда Филон прибыл в Рим, он, естественно, нанес визит Ироду, с которым состоял теперь в родстве. Дело в том, что, заплатив алабарху восемь тысяч золотых долга, а также десять процентов этой суммы за два года – чем привел того в полное замешательство, поскольку по закону еврей не может брать с единоверца проценты, – Ирод выразил свою благодарность еще и тем, что обручил старшую дочь Беренику со старшим сыном алабарха. Филон попросил Ирода, чтобы тот вступился за него перед Калигулой, но Ирод ответил, что предпочитает не иметь к делегации никакого касательства: если дела примут серьезный оборот, он приложит все силы, чтобы смягчить гнев императора, а что гневаться тот будет жестоко, в этом нет никакого сомнения; больше он ничего пока сказать не может.

Калигула милостиво выслушал греческую делегацию, а евреев, как и предвидел Ирод, сердито выгнал вон. Мало ли, что Август обещал свободу вероисповедания, заявил Калигула, сам он и слышать об этом не хочет; Август давным-давно умер, а его дурацкие эдикты устарели.

– Ваш Бог – я. Никаких других богов у вас не будет.

Филон обернулся к остальным членам делегации и сказал:

– Я рад, что мы приехали сюда; эти слова – сознательный вызов Богу Живому. Теперь мы можем быть спокойны, что этого глупца ждет печальный конец.

Хорошо, что ни один из придворных не понимал по-еврейски.

Калигула отправил губернатору Египта послание, где говорилось, что, применив силу в знак протеста против вероломства евреев, греки выполнили свой верноподданнический долг, и, если евреи будут упорствовать в своем неповиновении, он явится в Александрию во главе войска и уничтожит их всех до одного. А пока он приказал заключить в тюрьму алабарха и всех высших должностных лиц еврейской колонии. Он объяснил, что, не будь алабарх в родстве с его другом Иродом Агриппой, он приказал бы казнить как его самого, так и его брата Филона. Единственное, что покамест смог сделать Ирод для александрийских евреев, это избавить их от губернатора Египта. Он уговорил Калигулу его арестовать на том основании, что тот в свое время враждебно относился к Агриппине (между прочим, матери Калигулы), и отправить в изгнание на один из греческих островов.

Затем Ирод сказал Калигуле, который уже стал испытывать нехватку в деньгах:

– Надо посмотреть, что мне удастся сделать в Палестине, чтобы раздобыть деньги для твоей казны. Аристобул сообщает, что этот забияка, мой дядя Антипа, был еще богаче, чем мы предполагали. Раз ты отправляешься завоевывать Британию и Германию – кстати, если окажешься случайно в Лионе, передай от меня горячий привет Антипе и Иродиаде, – в Риме будет очень тоскливо тем, кто останется здесь. Самое время мне тоже уехать и посетить мое царство; как только я услышу, что ты возвращаешься, я поспешу обратно; надеюсь, ты будешь доволен результатами моей поездки.