Божественный рассвет

— Знаешь, в мире много плохих людей, но так же много хороших. Да, мы иногда все делаем ошибки, поступаем плохо, идем неверной дорогой, но… — Цин Лун вынул из рукава маленький клубок красных нитей и оторвал небольшой кусочек. — Знаешь, у каждого есть рубцы на сердце, и они мешают нам жить так, как мы хотим. Эти рубцы оставляют люди с такими же ранами. Им становится легче, когда рядом есть кто-то такой же несчастный. Но мы не должны поддаваться, иначе рубцов на сердце станет только больше. Я не стану просить тебя быть всегда хорошим и добрым. Сам знаю, что это невозможно. Но я попрошу тебя о другом… — Он вдел одну бусину в нить и повязал на ленте, что держала высокий хвост ученика. — Как бы больно тебе не было, постарайся улыбаться назло всем и каждого.

— Но… Это твоя бусина. — Су Сянь посмотрел на две оставшиеся янтарные бусины, что были в руках учителя. Он почувствовал, будто Цин Лун оторвал от себя кусочек души и подарил ему.

— Улыбнись. — Цин Лун ущипнул мальчика за щеку и рассмеялся. — И больше никогда не грусти.

Су Сянь коснулся бусины на волосах и улыбнулся.

— Спасибо.

— Хорошо. Фазаны сами себя не поймают. — Цин Лун повязал шнурок с бусинами на пучок и взял мальчика за руку, поднимая с земли.

Ночью, когда темное полотно усыпали крупные жемчужные, а луна ярко сияла в ночи, Су Сянь лежал на футоне рядом с учителем и глупо улыбался. Он смотрел в потолок, прислушиваясь к мерному дыханию рядом, и вспоминал сегодняшний день. В лесу Цин Лун учил его стрелять из лука, и им удалось подстрелить одного фазана, которого они запекли на ужин. Учитель держал его за руки, оттягивая тетиву лука, помогая целиться и хвалил, даже если стрела пролетала мимо цели. Он так сильно полюбил этот день, что не мог уснуть, удерживая в мыслях эти мимолетные моменты и улыбался.

Посмотрев на бледное лицо юноши с мягким румянцем, Су Сянь коснулся своей янтарной бусины на волосах и снова не удержался от смешка. Если бы каждый день был таким как сегодня. Если бы он встретил его раньше… Он бы никогда не чувствовал себя таким одиноким и всеми покинутым. Не страдал и не пролил ни одной слезинки. Может, тогда все было бы иначе.

Повернувшись на бок, он взволнованно прикусил губу, протянув руку к лицу учителя. Щека Цин Луна была мягкой и теплой… и настоящей.

— Спасибо, что ты есть. — Су Сянь улыбнулся, прикрыв глаза и медленно уснул.

Когда небо тронул рассвет, Цин Лун собирался в путешествие. Су Сянь удивился, когда увидел необычайно красивые одежды своего учителя, которые он никогда прежде не видел. Белые, с серебристыми и золотыми узорами облаков на подоле и рукавах. Он держал белоснежную сумку с серебристыми узорами драконов, куда складывал еду, одеяла и одежду.

— Учитель, откуда это? — Нахмурился Су Сянь.

Подросток одел черное ханьфу с красными, нижними одеждами. По новой собрав волосы в высокий хвост, он полюбовно надел поверх ленты новое украшение.

— Никому не скажешь? — Улыбнулся Цин Лун, хитро озираясь, будто кто-то мог подслушать их разговор. Су Сянь замахал головой, прочувствовав таинственную атмосферу и приблизился. — На самом деле это все та же одежда. Она может менять свой вид и цвет, растягиваться и сужаться. Поэтому я никогда не видел смысла менять их на простые.

Су Сянь в удивлении округлил глаза, неприлично распахнув рот.

— А это, — Цин Лун показал мальчику свою сумку, — сумка Цянькун. В нее можно положить все, что хочешь. Она вмещает бесчисленное количество вещей и не потяжелеет от этого. Я решил, что если должен сопровождать Гуан Чжи Шао как учитель ученика, то должен выглядеть подобающе.

— Никогда бы не подумал. — Усмехнулся парень, сев за стол, где стояла пиала рисовой каши и палочки. — Будь у меня такие одежды, я бы тоже предпочел с ними не рустоваться.

В дверь постучали, разрушив дружескую атмосферу. Су Сянь скривился, закатив глаза, и приступил к еде.

— Да, прошу, входи. — Цин Лун открыл дверь, выпуская Гуан Чжи Шао с большой сумкой за плечами.

— Простите Учитель, я вчера был так счастлив, когда вошел без стука. — Чжи Шао сложил руки и поклонился учителю.

Подняв взгляд, парень в восхищении замер, глядя на величественную фигуру своего учителя. Весь в белом, с нефритовой, нежной кожей и золотым взглядом, он напоминал божество, что только спустились в Царство смертных.

— Эй, хватит смотреть на учителя! — Хмуро бросил Су Сянь, с ревностью в голосе. — Ты его смущаешь.

— Ах, да! Простите, Учитель Цин. — Чжи Шао вспыхнул от волнения и снова поклонился. Вздрогнул, будто что-то вспомнив, он выбежал за дверь и вернулся с шестом. — Учитель Цин, этот бамбуковый шест моего дедушки. Он лично просил передать его вам в благодарность.

Цин Лун с улыбкой принял подарок. Он провел белыми подушечками пальцев бесконечные узоры и символы на потемневшей поверхности шеста, отметив, что они довольно древние. Это поистине прекрасный подарок!

— Спасибо, Гуан Чжи Шао. Этот учитель доволен подарком. — Юноша погладил парня по волосам и жестом позволил пройти внутрь.

Гуан Чжи Шао с улыбкой прошел в дом и рухнул за стол, рядом с Су Сянем.