Божество пустыни

Следующие несколько недель мне пришлось провести в совещаниях с Тораном, вельможей Ремремом и шумерскими высшими военачальниками; мы обдумывали общую кампанию против царя Корраба. Дни летели, и у меня, казалось, не оставалось ни мгновения на отдых.

За два дня до выхода каравана из Вавилона в порт Сидон я почувствовал, что больше не могу сопротивляться искушению нанести прощальный визит в храм Иштар. Я пылко надеялся, что смогу обнаружить внутри этого странного здания следы Инаны – загадочное послание от нее или вообще любое тайное свидетельство ее присутствия.

Я договорился с Ониосом, одетым в зеленое жрецом Изиды, что он впустит меня в храм после того, как все посетители уйдут. Я пошел один, облачившись в серое одеяние с капюшоном, похожее на то, что всегда носит Инана. Прошел уже час после полуночи, когда я приблизился к калитке в стене храма, где меня ждал Ониос.

– Я хочу остаться один.

Я отпустил его, положив ему в ладонь серебряный мем. Он почтительно попятился, низко поклонился и исчез среди колонн гипостиля.

Без отражения солнца от бронзового зеркала на крыше храм казался темным и мрачным. Если не считать нескольких жрецов и жриц в зеленом, он был пуст. Помещения, в которых женщины исполняли свой обязательный долг перед богиней, пустовали. Несколько самых замечательных фресок освещали масляные лампы с полированными серебряными отражателями.

Дрожащий свет плясал на нарисованных фигурах, наделяя их собственной зловещей жизнью. Я останавливался перед некоторыми и дивился пропасти, разделяющей эти образы и истинную природу чистого возвышенного божества, которому они посвящены. За время путешествия с Инаной я узнал, что люди верят в богов, которые созданы их воображением. Мысль о том, что человек может подчинить бессмертных своей воле посредством молитв и жертвоприношений, казалась мне нелепой. Бессмертные делают то, что им подобает, они заботятся только о своих удовольствиях и своей власти.

Я медленно обошел просторные залы и помещения, но нигде не нашел даже самых незначительных свидетельств пребывания Инаны. Царь Мардук возвел гигантское здание в попытке заманить сюда богиню и пленить ее, но я знал, что богиня никогда не бывает добычей, она всегда охотница.

Я поднялся на террасу, огибавшую по спирали все здание. Здесь Инана часто являлась мне, но теперь от нее ничего не осталось. Я дошел до плоской крыши и увидел исполинское металлическое зеркало, которое днем отражало солнечные лучи вниз, в зал.

Я посмотрел на ночное небо, усыпанное алмазами звезд. Но и там она ничего мне не оставила. Только воспоминание о ней и обещание, что однажды она ко мне вернется.

Царь Нимрод приказал построить за главными воротами города царский павильон. Павильон был украшен флагами, цветами и пальмовыми листьями. В день, когда мы выступали в Сидон, великий царь занял место на возвышении.

Он был окружен знатными шумерами, старшими военачальниками и почетными горожанами. Вельможа Ремрем, начальник над воинами Гуи и другие египетские старшие воины, которым предписывалось остаться в Вавилоне, тоже заняли почетные места на помосте.

Накануне я отправил всех слуг, рабов и прочих невоенных вперед, раньше главного каравана. С ними отправились повозки со скарбом и запасные лошади и верблюды. Поэтому, когда мы проходили мимо царя Нимрода, со мной были только воины и их начальники.

Все наши колесницы, оружие и доспехи были починены, обновлены и надраены и блестели на солнце, лошади и верблюды накормлены. Животные отдохнули, их вычесали, и они выглядели и чувствовали себя отлично. Зарас позаботился о том, чтобы люди получили столько же внимания и не расслаблялись. Мы производили впечатление небольшого, но сильного войска, и так оно и было.

Многие наши люди завязали отношения с местными, и вдоль дороги, ведущей на побережье, стояли плачущие женщины. У некоторых уже заметен был живот. Все это усиливало общее волнение и драматизм момента.

Торан ехал слева от меня, а царевны справа. Локсис каким-то образом сумела занять место сразу за минойским послом. Меня это больше не удивляло и не тревожило. Я узнал, что Локсис больше не спит в комнате с царевнами; после приезда Торана она нашла себе отдельное жилье. Я не стал разбираться в этом.

С послом, с царевнами по бокам от меня, с большим оркестром из рогов, дудок и барабанов я вывел процессию за городские ворота. И остановил ее, когда мы поравнялись с царским павильоном. Там я спешился и поднялся по ступеням туда, где на возвышении стоял царь Нимрод.

Оркестр перестал играть, и толпа почтительно смолкла, когда я опустился на одно колено перед царем Нимродом. Великий царь поднял меня и обнял ласково, как брат. Это было правильно, ведь я вернул ему царство и войско. Я также сделал его богатым человеком и отчасти вернул состояние, которое растратил его отец царь Мардук.

Мы обменялись клятвами в вечной дружбе, которые с моей стороны были не вполне искренними. И расстались.

Сев верхом, я поднял правую руку, готовясь отдать приказ выступать, а оркестру – играть гимн отряда.