Божество смерти

Маршалу Рассокову захотелось врезать этой бабе по красивой физиономии. Разве может она понять войну так, как понимает ее мужчина?

— Вы ведь знаете, маршал, что победа над капитализмом ничего нам не даст.

— Нет, даст. Это будет величайший триумф коммунизма и конец великого противостояния! В мире больше не будет войн.

— Рекомендую вам, маршал, взглянуть в лицо реальности. В течение последних двадцати лет мы находимся в состоянии фактической войны с Китаем — государством, как вы помните, коммунистическим. А вовсе не с Америкой, как вам того бы хотелось. Так что триумф международного коммунизма — в вашем понимании — будет способствовать окончанию войн на Земле не более, чем некогда — распространение христианства.

— Значит, по-вашему, триумф коммунизма — ничто? — с нажимом спросил маршал Рассоков.

Анна видела, что остальные присутствующие внимательно следят за их спором и явно поддерживают маршала Патриотизм и социалистические идеи, которым их обучали всю жизнь, накрепко засели в их головах.

Мужчины, подумала она. Какие они все же кретины Ей хотелось ответить: «Почти ничто», — но разве могут эти столбы понять, что всякое общество функционирует по законам, порожденным им же самим, а не навязанным сверху, как в странах коммунистического лагеря.

И Анна лишь снова подчеркнула, что победа над капитализмом не положит конец войнам на Земле, что всегда найдутся враждующие стороны, только воевать им придется на планете, гораздо меньше приспособленной для жизни, чем раньше.

— И поскольку эта победа не может дать нам какого-либо реального преимущества, а в данный момент мы сами не в состоянии справиться со странной психической болезнью, поразившей советскую армию, я рекомендую, товарищи, обратиться за помощью к иностранным специалистам.

Никакой реакции не последовало. Молчание. Собравшиеся были слишком напуганы. Но за годы работы в верхах они выработали невозмутимую осанку людей, не теряющихся в любой ситуации. Хотя, пожалуй, еще больше были виноваты в этом их женщины, всегда желающие верить в то, что в критический момент они окажутся под защитой мужской уверенности и хладнокровного ума. Они не желают понять, что уверенности и хладнокровия в мужчинах примерно столько, сколько во время песчаной бури у тушканчиков. При первых же признаках опасности они полностью теряют разум и начинают нести чепуху о военных победах и национальной безопасности.

— В частности, в Америке есть специалист, обладающий уникальными способностями, с которым я имела удовольствие однажды работать. Он принадлежит к особо секретной организации, занимающейся исключительно ситуациями первой степени риска. Я думаю, что мы можем получить его в наше распоряжение, поскольку мир с нами входит и в сферу жизненных интересов США.

— Это тот самый, — припомнил глава КГБ маршал Невский, — тот самый высокий парень с темными волосами... его зовут Римо, кажется?

— Да, он, — кивнула Анна.

— И это с ним вы работали... Не однажды, а уже минимум раза три: один раз во время его засылки в Россию и дважды — когда вы сами отправлялись с секретным заданием в Америку?

— Да, с ним.

— А не соблазнил ли вас часом ваш американский приятель, товарищ Чутесова?

— Нет Это я его соблазнила. — Анне не хотелось давать повода для мужских сплетен, и поэтому она сразу решила расставить точки над i. — Но я отнюдь не влюблена в него. Да, в постели он просто великолепен, однако я не настолько одержима идеей соития с ним, чтобы из-за этого дать погибнуть всему человечеству.

Но глава КГБ маршал Невский был в сущности самым обыкновенным мужчиной и потому с подлинно мужским идиотизмом изрек:

— А почему, собственно, мы должны вам верить?

Остальные в очередной раз закивали.

Ну вот, теперь придется соврать. Скажи она правду — ни один из них ее просто не выдержит.

— Если бы мне нужен был только секс, то разве русские мужчины уступят кому-нибудь в этом?

Кажется, сработало, теперь этот синклит престарелых самцов — среди них ведь ни одного моложе шестидесяти — даст наконец ей возможность спасти от ядерной катастрофы их дурацкие головы.

— Приступайте к операции, товарищ Чутесова! — кивнул маршал Невский.

— Благодарю вас, товарищ маршал! — Анне удалось сохранить на лице подобающее выражение.

С шефом Римо, доктором Харолдом Смитом — обладавшим, кстати, не по-мужски острым умом, — Анна связалась заблаговременно. В разговоре доктор Смит объяснил ей, что этот странный психический феномен — своего рода военная истерия — не специфически русское явление, он уже наблюдался в самых разных точках земного шара, причем за довольно короткий срок.

— И должен признаться вам, мисс Чутесова, Римо пока не удалось остановить организатора всех этих беспорядков. Его имя — Эрисон. Вам не приходилось раньше слышать о нем?

— Нет, — призналась Анна. — Хотя имя можно взять любое.

— Не всегда, — заметил Смит. — Так что не знаю, может ли Римо оказать вам реальную помощь в этой ситуации.