Божество в камне

Глава 14. Ведьмин цветок

Новая осень принесла в Париж не только холодные ветры, но и мрачные настроения. Горожане старались вести привычный им образ жизни, но знали: где-то на окраинах города вновь разгорается пожар мятежа. По вечерам за закрытыми дверями парижане строили планы по свержению ненавистного короля-протестанта. Ещё год назад они проклинали династию Валуа, виня её во всех своих бедах. Но сегодня эта ненависть словно забылась, канув в прошлое. Теперь городская молва называла род Валуа истинными правителями, посланными Франции самим Богом. А Генриха Бурбона клеймили не иначе как дьяволом, покусившимся на святой престол. Прослышав про юношу, что именовал себя незаконнорождённым сыном прежнего короля, парижане возжелали справедливости. Корону Наваррского теперь хотели видеть на голове безымянного юноши. Но не потому, что верили в его добрые намерения, а оттого, что ненавидели Анри.

Дверь тронного зала глухо захлопнулась, выпуская последнего советника. Оставшись один, Наваррский опустился на трон, постукивая пальцами по его подлокотнику. Король ждал. Сегодня утром верный короне юноша Тьерри Моро назвал страже имя одного из самых яростных заговорщиков. Молодой кожевник Михель Ромель вместе с компанией ярых мятежников готовил нападение на королевские продовольственные обозы, но его планам не суждено было сбыться: верные королю гвардейцы схватили его около полудня на окраине Парижа. Спустя некоторое время двери распахнулись и в тронный зал вошёл Тьерри.

Сегодня что-то в его бравом, гордом облике заметно надломилось. Юноша ссутулился, виновато поджав плечи. Его взгляд выражал сомнение и кричал о тяжести свалившегося на него греха. Король же, напротив, довольно улыбнулся, величественно расправил плечи и словно стал выше.

– Месье Моро, ну, как дела у нашего общего знакомого?

Тьерри сглотнул, прежде чем ответить.

– Михель заговорил.

– В этом я и не сомневался. Наш палач отлично знает своё дело. Рано или поздно все, кто попадёт в его руки, начинают говорить. Если, конечно, не лишаются языка.

Наваррский встал и, чему-то усмехнувшись, прошёлся по тронному залу. Опустив глаза в пол, Тьерри не решался следить взглядом за королём. Грудь юноши тяжело вздымалась, и, если присмотреться, можно было заметить выступившую на лбу испарину. Тьерри нервничал, но это было не самой большой его проблемой: месье Моро был испуган. И сейчас, стоя перед королём, безуспешно пытался скрыть свой страх. Но обвести Анри вокруг пальца юноше было не под силу. Наваррский видел и прекрасно знал, что творилось с Тьерри. Король был доволен. Его план сработал. Глядя на растерянного, поникшего юношу, Анри едва сдерживал улыбку.

«И это его испанцы прочили в короли. До сих пор не понимаю, почему именно его Филипп посчитал сыном Генриха? Впрочем, это уже неважно. Пусть Тьерри и оказался юношей, верным короне, но в его голове всё равно могли крутиться мысли о принадлежности к французскому трону. А потому нужно было заставить его собственными глазами увидеть, что бывает с теми, кто встаёт на моём пути».

Обойдя вокруг Тьерри, Анри заботливо поинтересовался:

– Тебя же не затруднило выполнить мою просьбу и присмотреть за ходом допроса?

Тьерри непроизвольно вздрогнул, вспоминая перекошенное от боли лицо Михеля. Как бы юноша ни старался убедить себя в правильности своего поступка, сейчас в его душе зародилось сомнение. «Я хотел, чтобы Филипп и поганые испанцы ответили за смерть моей семьи. Но не желал, чтобы моё слово стало приговором для простых парижан, таких как Михель. Я чувствую себя предателем. Михель и другие видели во мне надежду на лучшую жизнь. А я растоптал всё, во что они верили. Я никогда не забуду взгляд Михеля, когда он понял, что это я сдал его и остальных королевской страже. В нём были нечеловеческое дикое презрение и удушающая, отчаянная боль. Что я наделал…Неужели это и есть плата за месть?»

Пока юноша прожигал взглядом пол, не решаясь поднять глаз на короля, Анри, не таясь, наблюдал за ним. Насытившись страданиями Тьерри, Наваррский, наконец, сжалился.

– Мой друг, вы сделали великое дело – потушили пожар революции, что мог разгореться стараниями наших испанских соседей. Я ценю это и, поверьте, никогда не забуду. В скором времени вы получите достойное вознаграждение за свои труды и назначение на должность, о которой вы могли только мечтать. А пока я благодарю вас за службу, Тьерри. Вы можете быть свободны. А я, пожалуй, навещу нашего пленника. Хочу послушать, что он скажет.

Поклонившись, Тьерри спешно покинул тронный зал. Проводив юношу взглядом, Наваррский вновь усмехнулся.

«Думаю, урок пошёл ему на пользу. Теперь ему и в голову не придёт затевать что-то против короны. Запах крови и страха, крики истязаемых пытками заговорщиков будут долго преследовать юношу».

Выждав пару минут, Анри вышел из тронного зала и направился в подземелья, туда, где в окружении толстых стен выкладывали свои тайны даже самые стойкие пленники.