Божьи дворяне

Первым среди государств, расположенных на восточном побережья Средиземного моря, в полной мере осознало важность вторжения монголов на Передний Восток для борьбы с исламом армянское христианское царство (королевство), расположенное в Киликии, давно тесно связанное с левантийскими государствами крестоносцев. Царь Хетум (Гетум) Армянский по собственной инициативе отправился с богатыми дарами ко двору Великого Хана монголов Менгу. Хетум получил от Менгу-Хана ярлык, утвердивший его во владении Киликийским королевством и одновременно провозгласивший его главным представителем христиан всей Западной Азии. Наряду с гарантией неприкосновенности жизни и имущества населения Киликийского царства, армянскому царю были выданы монголами тарханные (охранные) грамоты для церквей и монастырей, освобождавшие их от уплаты налогов и податей.

Попытка армяно-киликийского царя Хетума заключить союз с монголами, с целью окончательного предотвращения исламской угрозы христианским государствам Леванта, нашла положительный отклик у всех христиан Ближнего Востока. Зять царя Хетума, князь Боэмунд Антиохийский, первым из правителей «франкских» государств присоединился к армяно-монгольскому военному союзу. Оба христианских государя со своими войсками (а также грузинские воинские контингенты) влились в ряды монгольской армии вторжения и приняли участие в походе хана Хулагу на мусульман. В качестве награды за верность монголы возвратили Боэмунду Антиохийскому целый ряд отнятых у него прежде сарацинами городов и замков, в том числе Латакию (Лаодикею), со времен султана Саладина находившуюся под властью магометан.

В результате монгольских «желтых крестоносцев» благословил на Крестовый поход против магометан не только несторианский Патриарх, но и другой католикос Леванта – Патриарх армян-монофизитов.

Совместный поход христиан и монголов против Северной Сирии начался в сентябре 1259 г. После недолгого сопротивления ими был взят город Халеб (Алеппо). В соответствии с монгольской практикой, весь гарнизон и мусульманское население города были перерезаны. После алеппской резни по всей магометанской Сирии распространились страх и ужас. Султан Дамаска даже не осмелился защищать свой город от монголов и в панике бежал в Египет, а перепуганные горожане 1 марта 1260 г. добровольно открыли ворота завоевателям. Начиная с 635 г., когда халиф Омар, друг пророка Магомета, отвоевал этот город у Византии для мусульман, прошло более 600 лет, в течение которых ни один христианский государь еще не вступал в Дамаск победителем. С падением Дамаска, казалось, наступил конец ислама в Азии. В Дамаске, как и повсюду в Западной Азии, монгольское завоевание ознаменовало собой начало восстановление позиций местного христианства. Начавшийся процесс возрождения был, однако, прерван и обращен вспять тремя событиями чрезвычайной важности.

Первым из них была последовавшая в 1259 г. неожиданная смерть Великого Хана монголов Менгу и разгоревшаяся в связи с этим среди монгольских ханов борьба за власть, вторым – военное столкновение между монголами и мамелюкским Египтом, неудачное для монголов, третьим – головокружительный взлет египетского военачальника Кутуза, ставшего новым султаном страны пирамид. После падения Дамаска монголы направили в Каир посланника с требованием беспрекословно подчиниться власти Великого Хана. Однако султан мамелюков Кутуз, выслушав монгольского посланника, велел обезглавить его вместе со свитой. Незадолго перед тем аналогичный поступок с монголо-татарским посольством стоил царства и головы куда более могущественному мусульманскому государю – Хорезмшаху Мухаммеду. Отныне война монголов с последней еще не покорившейся им великой исламской державой Востока стала совершенно неизбежной.

Если бы не внезапная смерть Великого Хана Менгу, монгольская конница, насчитывавшая (по сведениям современников, как всегда, преувеличенным) не меньше 100000 сабель, при поддержке крестоносцев, армянского войска, грузинских отрядов и практически всех христиан Востока, воспрянувших духом в ожидании скорого крушения господства исламского Полумесяца, в короткий срок захватила бы Египет и подавила там всякое сопротивление власти монголов. Однако смерть Великого Хана в корне изменила ситуацию, и Хулагу отреагировал на нее, как в свое время Вату, полководец бывшего Великого Хана Угедея и покоритель Восточной Европы. Когда Бату-Хан в 1241 г., опустошив Польшу и Нижнюю Силезию, получил известие о смерти Великого Хана и о созыве курултая (Верховного Совета, или съезда, всех ханов рода Чингисидов) он немедленно повернул со своим войском назад в Монголию, чтобы успеть на совете ханов закрепить за свои завоевания за собой и своим родом в качестве удела. Так и Хулагу после смерти Менгу-Хана, также опасаясь за свою власть, с большей частью своих войск отступил на Восток.