Божьи узы

Жена молчала… Как смотреть в лица сватам? Как объяснить невестке? Сможет ли она понять всё правильно? Не устроит ли скандал? Она ведь из уважаемой семьи. Родители мучались, думая о тысяче обстоятельств… Однако в душе мать была на стороне сына, и это чувствовалось. Но ни отец, ни мать обо всём не могли сообщить родителям невестки, так как считали, что это стыд, большой стыд… В конце концов сын решился и, зайдя в комнату жены, излил душу:

– Малика! Хочется не обижать тебя, но моя душа болит. Вот уже два года живем, как чужие. Свою болезнь ты сама прекрасно знаешь. Эта болезнь и меня довела до того, что жить не хочется. Поэтому, пока трагедия не свершилась, поговори с родителями, объясни всё и решим проблему по-мирному. Надеюсь, что твои родители тоже поймут меня правильно.

– Что вы говорите, Мукаддыр ака? Вы мой единственный мужчина! У нас ребенок. Бог дал болезнь, видимо, сам и вылечит… Пусть, я согласна, живите в другой комнате!

– Малика, я полюбил другую женщину, – возразил он, не желая обманывать жену. Воцарилось долгое молчание…

Малика надолго ушла в себя, потом глубоко вздохнула и сказала:

– Я поняла: разбитый фарфор после склеивания новым не станет. Я согласна. Родителям я сама объясню…

Развод равносилен смерти. Подумайте о душевном состоянии этой женщины в тот момент… душа разрывается.

Невестка отпросилась у свекрови и ушла в родительский дом, взяв ребенка, а через несколько дней вернулась со старшим братом и, погрузив все вещи на арбу, совсем уехала… Родители Мукаддыра Кадырбай и Ойнисабону были изумлены… Они успокаивали себя, говорили – это судьба. Теперь джигит – свободная птица…

БОЖЬЕ ПРЕДНАЧЕРТАНИЕ

Мукаддыр не знал, каким образом сказать своим родителям о женщине, в которую влюбился. Мать уже начала ходить к разным девушкам свататься.

– Мамочка, прошу не беспокоиться, я все равно женюсь на той, которая мне нравится, но её видел всего один раз. Даже не разговаривал. Только она один раз улыбнулась мне. Я должен где-то увидеться с ней и поговорить. Если она согласна, только после этого можно свататься, – сказал джигит.

– Сынок, откуда это слово «любовь»? Это не по шариату. Если узнает отец…

– Мамочка, до каких пор вы будете вмешиваться в мою жизнь?! Я уже взрослый, мне двадцать восемь лет. Могу же сам прокормить свою семью. Почему я должен жить именно так, как вы этого хотите. Для чего Аллах даёт ум? Очень прошу вас, поддержите меня, уговорите отца. Видите же, старшие сёстры и братья на моей стороне.

Мукаддыр настойчиво уговаривал мать.

– Кто она? Из благородной семьи? Один раз обожглись…

Мать в недоумении.

– Мамочка! Подождите, успокойтесь. Сначала я должен найти предлог для встречи, потом поговорить: только после этого могу ответить на ваши вопросы.

В это время в Ташкент из России приехали артисты–гастролёры. На их спектакль в театр пришла Ходжиябону с сестренкой, их дядя работал замдиректора узбекского театра, а его жена Мария была русской.

По воле судьбы Мукаддыр тоже прочел рекламу этого спектакля и пришел в театр. За несколько минут до начала пьесы он начал осматривать зрительный зал и зрителей…

Вдруг он увидел женщину с длинными косами, которая украла его покой. Она сидела в первом ряду. Сердце перестало ему подчиняться… Идти к ней? Свободного кресла рядом нет. Зрителей много… Неудобно. Как прошло первое отделение спектакля, он не помнил, потому что думы, мысли заняты были этой женщиной. Искал предлог для беседы. Он вспомнил: на свадьбе один из его друзей тихо, только для его ушей говорил: она свободная – уже больше года, как умер её муж… Однако она абсолютна не похожа на женщину, которая была замужем. Красива, как восемнадцатидневная Луна!

К счастью, первая часть спектакля закончилась, и женщина вышла в фойе. Он тоже вышел и осторожно подошёл к ней.