Божья девушка по вызову. Воспоминания женщины, прошедшей путь от монастыря до панели

Тем же днем, когда я переходила дорогу, остановившись у Денмарк Ривер, меня узнал Марк, с которым я встречалась в Перте. На мне были очень короткие французские шорты и надвинутая на лоб шляпа с широкими полями. Я направлялась к магазину за мороженым. Проезжавший мимо Марк не видел моего лица, зато узнал ноги, которыми недавно восхищался на нудистском пляже в Сванбурне. Он остановил машину и дал задний ход.

Он пригласил меня на вечеринку под полной луной. Придя на место, я увидела группу людей, рассевшихся вокруг огня на соломенных тюках и танцевавших под бой барабанов, и мгновенно почувствовала себя дома, будто встретилась с друзьями, которых знала много жизней назад. Я решила приезжать в Де– нмарк раз в месяц на выходные.

Через шесть месяцев мы с десятилетней Викторией переехали в коттедж, расположенный в нескольких километрах от Де– нмарка. Изменение оказалось радикальным и далеко не самым легким.

МАЛЕНЬКИЙ городок Денмарк, до сих пор обходящийся без светофоров, лежит среди пышной зелени, покрывающей соседние холмы, и повсюду окружен водой – рекой, узким заливом Уилсона и Южным океаном. Береговая линия невероятно живописна: белые песчаные пляжи, тихие, прозрачные заводи, гранитные валуны, о которые разбиваются огромные океанские волны. В прекрасной долине, где я поселилась, росли величественные эвкалиптовые деревья, характерные лишь для этой части мира. Радость и свет, наполняющие это необыкновенное место, примирили меня и Викторию со старым, открытым всем ветрам деревянным домом, где мы поселились.

Здесь я встретила Джорджа – человека, в котором обнаружила некоторые черты моего отца, чего не было в Джеймсе и Хэле.

У Джорджа была мягкая, спокойная походка, он плавно говорил, был широкоплечим и немного полным для своего роста. Он был совсем немного выше меня, но держал себя совершенно иначе: я ходила, ровно выпрямившись, а он будто пританцовывал. У Джорджа были густые черные вьющиеся волосы и аккуратная борода. Он обладал навязчивой страстью к чистоте, хотя иногда демонстрировал отвратительный вкус в одежде. Он вырос со своим дедушкой, наполовину индусом, в прекрасной гористой области Британской Колумбии. Когда Джордж переехал на снятую мной ферму, ему было сорок четыре, а мне – сорок семь. Он загнал свой фургон в сарай недалеко от дома и приспособил его под спальню.

Новый субарендатор имел привычку много болтать, и я считала его утомительным, пока он не начал приносить пользу. Я отчаянно нуждалась в мужчине, поскольку дом был выстроен еще в 1945 году. У Джорджа имелись инструменты и навыки для любой работы. Тем лучше.

Однажды после обеда, когда я мыла посуду, он как бы между делом заметил, что если мне нужен сексуальный партнер, то он готов стать суррогатным любовником. Суррогатным любовником! Я подавила смешок. Я не рассматривала кандидатуру Джорджа в качестве потенциального любовника, зная о его пристрастии к смуглокожим красавицам, преимущественно азиаткам, и нелюбовь к блондинкам. К тому же, я была на три года старше. Уверенная, что Джордж не испытывает интереса ко мне, в жару я свободно ходила по дому полураздетой. «Суррогатный любовник» – не те слова, что могут меня увлечь: они указывали на холодный, отвратительный компромисс.

Однако Джордж был одним из тех мужчин, которых не следует недооценивать. Он обладал терпением американского индейца. Оно спасло ему жизнь во Вьетнаме, где он, засев в густом лесу, перехитрил вьетконговцев, зная, что тот, кто шевельнется первым, умрет. Когда он хотел, то мог быть обезоруживающе милым или хитрым как лиса. Его живой, развитый ум впитывал и сохранял все самые интересные и полезные знания о физическом и психологическом мире людей и животных. Он понимал, что знание – сила. Я видела, как он разговаривал с дикими птицами, сидящими на деревьях, и мог приманить их к себе на плечо или на руку. Он отлично сошелся с Викторией, которая называла его «полупапой».

Джордж был прирожденным психологом, и его дельные советы помогли многим заблудившимся в жизни людям встать на истинный путь. Однако никто не помогал Джорджу, чьи страдания и страсти были слишком темны, чтобы выставлять их напоказ, и с которыми ему было слишком сложно справляться. У него было презрение к «хорошему человеку», как у Генри Торо, и он обладал духом аморального превосходства. Он считал, что большинство людей глупы, и они поверят в любую ерунду, которую он им скажет. И Джордж действительно умел убеждать.

Люди, ставшие его друзьями в Денмарке, родились не вчера и прекрасно отличали ложь от правды. В конечном итоге Джордж стал скромнее, но лишь спустя долгое время после того, как мы расстались.