Божья кара

– Самое прямое, – зло сказала Людмила, поворачивая к Жене свое яркое накрашенное лицо с огромными, неестественно густыми ресницами. – Все началось с того, что Маша пошла к ней на простое обследование. Они с Олегом решили ребенка родить. Маша захотела провериться на всякий случай. Мало ли, скрытая инфекция или еще что. В консультации, понятно, очереди, и она поперлась в новую платную клинику возле дома. – В каждом слове Людмилы Женя чувствовала глубокую неподдельную горечь. – Сходила, проверилась. Врачиха ей чего-то наговорила, про какое-то воспаление, которое надо подлечить, Маша согласилась. Потом докторша объявила ей, что Маша беременна, и предложила у нее наблюдаться. И к дому близко, и ей всегда можно позвонить, хоть днем, хоть ночью. Мобильник свой оставила, опекала. Машка как загипнотизированная ходила. Галина Борисовна то, Галина Борисовна се. Ну нам-то с Олегом все равно. Главное, Машка довольна. Беременность сперва хорошо протекала, только живот был слишком большой, но я в этом не очень разбираюсь, у меня у самой детей нет. А потом Машка от врачихи вся в слезах приходит. Делали УЗИ, еще какие-то исследования, у ребенка обнаружилась патология. Надо срочно проводить искусственные роды или медикаментозный аборт. У Галины Борисовны есть какое-то лекарство импортное, очень действенное. Никаких побочных эффектов. Все рассосется за несколько дней. Стоит, правда, дорого. Рассказывает, а сама ревет, того и гляди выкидыш случится, и аборт делать не надо будет. – Людмила замолчала и несколько минут пыталась справиться с эмоциями. – Они с Олегом очень ребенка хотели. Просто ждали несколько лет, когда квартиру купят. Машка, она вообще на детях помешана была. Она, несмотря на приметы, и комнату детскую заранее обоями с медвежатами поклеила, и люльку дорогущую купила. Да и Олег ребенка хотел. Это его второй брак, он старше Машки почти на десять лет. С первой женой развелся, детей у них не было. Поэтому, наверное, он и настоял на дополнительном обследовании, прежде чем на аборт решаться. Только на этот раз он не в частную клинику, а в Снегиревский роддом обратился. У его приятеля там какое-то светило знакомое работало. Туда и пошли. Там все и выяснилось. Что никакой беременности у Маши и в помине нет. А есть рак матки, в очень запущенной форме. И что ни один мало-мальски грамотный врач этого не заметить не мог. Особенно если УЗИ делал.

– Так почему же вы на Васильеву в суд не подали? – клокоча от возмущения, спросила Женя.

– Хотели. Олег, как только все узнал, сразу же к ней в клинику кинулся. К директору, к главврачу, судом, полицией грозил. Жаль, что не убил эту стерву на месте, – сверкая глазами и сжав кулаки, проговорила Людмила. – Потому что ничего мы с ней сделать не смогли. У Машки бедной ни медкарты на руках, ни чеков, потому как они с врачихой так сдружились, что она ей так, без чеков, в карман, платила. Короче, на руках у нас ни одной бумажки, ни одного доказательства не осталось. Олег на работе с юристом консультировался. Тот сказал, что все безнадежно. Машку, конечно, сразу же в больницу положили. Мы все от шока ни о чем, кроме ее спасения, думать не могли.

Людмила снова замолчала, на глаза ее навернулись слезы, и ей пришлось запрокинуть вверх лицо, чтобы не потек макияж. Какое-то время она так сидела, пытаясь справиться с собой. Потом заговорила снова.

– Знаете, что самое мерзкое? – спросила она у Жени, горько усмехнувшись. – Когда мы с Олегом примчались в эту клинику, и директор, и главврач были в шоке, они по-настоящему испугались, и было видно, что случившееся для них полнейшая неожиданность. А вот Васильева сидела такой сладкой дурочкой и, нагло улыбаясь, нам в глаза говорила, что никогда Маше беременность не диагностировала. Это какая-то ошибка. Просто Маша очень внушаемая, почти сумасшедшая, и сама все нафантазировала. Сидела и ласково так улыбалась, глядя нам в глаза. Я еле сдержалась, чтобы их не выцарапать. Олег орал так, что голос сорвал. Директриса с главврачом бегают, суетятся, валерьянку суют, а эта тварь даже бровью не повела! Вы передачу про нее готовите? – вдруг без всякого перехода спросила Людмила.

– Да, хотим открытую студию организовать, – кивнула Женя.

– Я приду! И Олег придет, – выпалила Людмила. – Я сейчас, как все это по новой вспомнила, меня затрясло просто. Я хочу, чтобы все узнали правду про эту сволочь. Ведь ее после нашего визита из той клиники уволили. Она раньше на Просвещения работала. Я подумала, что ее с волчьим билетом выгнали, а она, оказывается, дальше людей калечит.

– Людмила, а мы можем с вами предварительно интервью записать? Мы его перед началом передачи пустим, чтобы зрители заранее знали, о ком речь пойдет? – внутренне дрожа от возбуждения, спросила Женя.

– Давайте. Когда это надо? – не раздумывая, согласилась Людмила.

– Давайте завтра? – предложила Женя, решив ковать железо, пока горячо.

Глава 10