Божья кара

– Как-как? – Виктория пожала плечами. – Зайдешь в кабинет, поздороваешься, скажешь, вот деньги, давайте делать укол, она достанет ампулу, ты ее схватишь и побежишь.

– Ага. Без штанов по поликлинике, – насмешливо ответила Женя.

– Почему без штанов?

– А ты не подумала, вдруг она мне велит в кресло лезть и только потом начнет укол готовить? – блистала несвойственной ей похвальной предусмотрительностью Женька.

– Да, такое может быть, – опечалилась Вика. – А ты вот что, идешь за ширму и начинаешь там копаться. У нее ширма есть?

– Есть.

– Вот. Делаешь вид, что раздеваешься, а сама канючишь: «А это не страшно, а шприц большой?» – и каждый раз выглядываешь из-за ширмы. Такое поведение подозрений не вызовет, – уверенно проговорила Вика. – У меня иногда взрослые рожавшие тетки на процедурах как маленькие себя ведут. А когда увидишь, что ампула стоит на столе, или шприц заправленный, нам это все равно, хотя ампула предпочтительнее, хватаешь и бежишь.

– А если она следом? А если она охрану вызовет? – никак не желала успокаиваться Женька.

– Слушай, ну что ты боишься? Ты заберешь оплаченную тобою ампулу, это даже не кража, – успокаивающе махнула рукой Вика.

– Да, а кто знает, что я ее оплатила? Я же не через кассу уколы оплачиваю, а прямо ей в руки, – продолжала упрямиться Женя.

– Тем более. Кто докажет, что это ее ампула, а не твоя? – выдвинула новый довод Вика.

– А вот это элементарно. Она знает, что это за лекарство, а я нет, – засовывая руки в карманы, буркнула Женя, категорически не желая идти на преступление.

– А знаете что, Евгения Викторовна, – вдруг холодно заговорила Виктория. – Не надо вам туда ходить. И ампулу воровать не надо. И кстати, Васильеву разоблачать тоже. Пускай она и дальше народ калечит. А то, что вы передачу не подготовите, так это и вовсе никто не заметит, кроме вашего начальства. Так что приятно было познакомиться, до свидания. – И Виктория, кивнув, на полном серьезе собралась уходить.

– Стой! – Желание вредничать и ломаться тут же пропало. Женька ухватила Викторию под руку и повлекла к дверям злополучной клиники.

Такие аргументы, как провал передачи, оказались куда более действенными, чем упоминание о возможных будущих жертвах Васильевой. Все-таки в каждом из нас в экстремальной ситуации эгоизм и желание спасти собственную шкурку перевешивают все добрые начала, с сожалением отметила Женя. А если не перевешивают, то ты либо герой, либо святой. Довольно простенький тест получился. Оказывается, проверить себя на вшивость не так уж и сложно. А вслух проговорила:

– Значит, так, пробивай талон к любому врачу, все они сидят на верхних этажах. Из регистратуры никто и не увидит, куда ты пошла. Сядешь в другом конце коридора на втором этаже и жди. А я пойду жизнью и свободой рисковать, – с ноткой самоотречения закончила Женя.

– Так-то лучше, – усмехнулась Вика и освободилась от дружеских объятий.

Женька шла, сосредоточенно нахмурив брови, и проигрывала в голове предполагаемый сценарий. Вот Васильева достает ампулу, вот Женька выскакивает из-за ширмы, хватает пузырек и бежит с ним по клинике, как полная законченная дура. За ней мчится Васильева и кричит: «Держи вора!» Охранники хватают Женьку, она передает ампулу Виктории, та убегает. Картина, полная абсурда.

– Просто комедия Гайдая! – категорично покачала головой Женя, не желающая участвовать в этом фарсе. К тому же она вообще не была склонна к воровству. Даже в школе, когда ее одноклассники ради острых ощущений и забавы крали в магазинах жвачки, шоколадки и прочую ерунду, Женя в этих проказах никогда не участвовала, осуждая их в душе. Да и вообще, как говорил Остап Бендер, кража – это вульгарно. Надо придумать более тонкий, изящный и неочевидный способ овладения ампулой.

– Вика, подожди, – остановилась Женя перед самой дверью клиники.

– Ну что еще? – снисходительно-устало спросила Ганелина.

– Все это глупость. Надо действовать иначе, – решительно проговорила Женя.

– Женя… – начала снова давить на нее Ганелина, но Женька не дала ей закончить.

– Ты думаешь, Васильева не насторожится, когда я украду у нее ампулу? А еще я накануне карточку свою из клиники забрала, и она об этом наверняка знает. Ты считаешь, это то, что нам нужно? – проявляя не свойственную ей ранее, какую-то «взрослую» рассудительность, спросила Женя.

– Нет, – тут же сникла Вика. – А что делать будем?

– Я пойду к ней на прием, и когда дело дойдет до укола, наберу тебя. Ты заглянешь в кабинет и что-нибудь у нее спросишь. И будешь отвлекать ее до тех пор, пока я незаметно не стяну ампулу. Потом выйдешь и сразу же наберешь меня, – наставляла Викторию Женя. – Только сразу же. Я делаю вид, что у меня в квартире потоп, и с воплями и извинениями выбегаю из кабинета. Если у Васильевой и возникнут смутные подозрения, наверняка она знать ничего не будет.

– Ты права, – серьезно глядя на Женю, кивнула Вика. – Ты молодец, я бы не сообразила.

В клинику они вошли порознь. Сперва Вика, потом Женя.