Божья коровка

— У китайцев в основном было лишь стрелковое оружие, гранатомет заметил лишь один. Чуть не выстрелили в нас, повезло, что гранатометчика срезал кто-то из моих. Иначе бэтээр сожгли бы.

— Да хватало там гранатометов! — возразил Захаров. — Мы их видели с десяток.

— Значит, не успели применить, — сказал Борис. — Мы зашли к ним с тыла, застав врасплох. В следующий раз такого не случится. Гранатометов много нанесут и встретят нас во всеоружии.

— Считаешь, повторят? — прищурился Захаров.

— Не сомневаюсь, товарищ генерал-полковник. Они ведь маоисты, что прикажут из Пекина, то и выполнят. Мозги у них промыты, смерти не боятся. На бэтээр шли в полный рост.

— Как ты сказал? — Захаров удивился. — Мозги промыты? Никогда не слышал.

— Это мы с ребятами так говорим, — спохватился Боря. — Давно их видим. Они же все с цитатниками Мао. Что вождь сказал — для них закон. Думаю: попробуют еще. Станем очищать от них Даманский — понесем потери. Подогнать бы артиллерию и накрыть их там снарядами. Хорошо бы вдарить из «катюши», как в войну фашистов били.

— Ты, смотрю, стратег, — улыбнулся генерал-полковник. — Только вот беда — нет у пограничников орудий.

— Можно одолжить у армии, — возразил Борис. — Так сказать, во временное пользование. Разумеется, с расчетами орудий. А, использовав, вернуть обратно. Денег, я надеюсь, не попросят.

Генерал захохотал. Вместе с ним засмеялись остальные офицеры.

— Юморист, — сказал Захаров, отсмеявшись. — Артиллерия во временное пользование… Хотя что-то в этом есть. Хороший из тебя выйдет офицер, сержант. А сейчас скажу тебе приятное, сынок. Действовал ты по-геройски. Разгромил китайцев, спас раненого офицера и его солдат. Есть мнение, что заслужил высокую награду. Мы тут посоветовались и решили: Золотую звезду Героя Советского Союза.

Борис вскочил.

— Служу Советскому Союзу!

— Сядь, сынок, — сказал Захаров. — Еще не наградили. Представление-то мы напишем, но решать будут другие. Но в любом случае без награды не останешься. А сейчас хочу спросить — кто из бойцов вчера особо отличился?

— Младший сержант Бабанский, — сообщил Борис. — Возглавив пограничников после ранения начальника заставы, повел их в бой, избрав благоприятный для этого момент. Помог очистить остров от китайцев. Они их много покрошили. Бабанский спас оперуполномоченного особого отдела Буйневича, пленив при этом напавшего на него китайца.

— Буйневич нам об этом не сказал, — удивился генерал-полковник, — хотя про пленного я знаю. Бабанский тоже промолчал.

— Буйневич этого не видел — упал после удара штыком. А Бабанский — скромный парень, хвастаться не любит. Прикладом оглушил китайца, тем самым, не позволив тому добить оперуполномоченного. Спросите у его солдат, они все видели.

— Бабанского, я думаю, тоже — к Золотой звезде, — сказал Захаров. — Что скажете, товарищи?

— Поддерживаю! — кивнул молчавший до сих пор Матросов. Другие офицеры дружно согласились.

«Отлично!» — оценил Борис. Его смущала мысль, что он лишил Бабанского заслуженного звания Героя. В том времени он был единственным из пограничников срочной службы[3], удостоенным Золотой звезды.

— Кого еще отметишь? — спросил Захаров.

— Все пограничники, воевавшие на острове, по моему мнению достойны награждения, — сказал Борис. — Но особенно отмечу механика-водителя бронетранспортера Ковалева. Действовал грамотно, умело и решительно, чем способствовал уничтожению противника и спасению раненых. Не один десяток нарушителей передавил. Еще — рядового Щербаченю, — вспомнил он Сергея. — Под огнем противника затаскивал в бэтээр раненых, сам при этом получил тяжелое ранение.

— Пометьте Ковалева с Щербаченей, — велел Захаров сидевшему в углу полковнику. — Этих — к орденам, как и тех, кого назвал Бабанский. Всем остальным — медали «За отвагу». Погибшим — ордена, посмертно.

«У Юры тоже спрашивали про отличившихся», — сообразил Борис.

— Последнее, Коровка, — сказал Захаров. — Ты больше не сержант. Я попросил начальника отряда присвоить тебе внеочередное звание старшины. Бабанскому — старшего сержанта, он недавно на заставе. Скажи ему об этом. Приказ подпишут завтра, но галун на погоны можете уже пришить.

— Служу Советскому Союзу! — вновь вскочил Борис.

— Отлично служишь, старшина, — заметил генерал. — Отдыхай, Коровка…

В казарме Борис подошел к Бабанскому.

— Выйдем, — предложил.

Снаружи здания он рассказал ему о разговоре с генералом.

— Мне!? Героя? — не поверил тот. Как было видно, весть его ошеломила.

— По крайней мере, нас к нему представят, — сказал Борис. — А дальше — как получится. Зажмут нам Звезды, получим ордена, что тоже хорошо. Пойдем поищем старшину заставы.

— Зачем? — спросил Бабанский.

— Одолжим галуна на лычки. У него, как думаю, найдется. Генерал-полковник приказал пришить.

Старшина Фатеев, выслушав их просьбу, отвел командиров отделений к себе в каптерку, где извлек из ящичка в углу моток широкого золотого галуна.

— Забирайте, — протянул его Борису.

— Нам не нужно столько, — удивился тот.

— Гимнастерки и бушлаты, — перечислил старшина. — Плюс парадный китель. На шинели тоже нужно.