Божья коровка

Выругавшись про себя, Борис выскочил наружу и стал помогать подавать тела. Мертвый тяжелее раненого и тащить его труднее. Двое в бэтээре заволакивали их внутрь и складывали у бортов. Работа шла под аккомпанемент взрывавшихся вокруг мин. Осколки их стучали по броне, пробивали скаты. Трое пограничников на льду чудом оставались пока целы. Борис вполголоса шипел и матерился в адрес офицера, отдавшего нелепый приказ. Мертвым ничего не сделается, их можно подобрать, когда прискачет кавалерия. А она прискачет, Борис об этом знал. Наконец, последний труп исчез в люке.

— В машину! — приказал Борис.

В этот миг совсем рядом разорвалась мина. Сергей, уже вцепившийся в скобу у люка, охнул и упал на лед. Борис подскочил к нему, подхватил под мышки и немыслимым рывком забросил внутрь. Следом заскочил и сам.

— Паша, жми! — закричал водителю.

БТР, виляя на пробитых шинах, покатил к советскому берегу. Борис склонился над Сергеем.

— Куда тебя? — спросил лежавшего на трупах друга.

— В ногу, — простонал тот еле слышно. — Ступня. Больно очень.

— Потерпи, — сказал Борис Сергею. Он немного успокоился. Ступня — это не смертельно. — Скоро будем у своих.

Через пять минут искалеченный БТР замер у советского берега Уссури. Подскочившие пограничники Бабанского, которые успели возвратиться с острова, стали выгружать наружу раненых и нести их к развернутому полевому госпиталю, где командовал майор медицинской службы. Информация о бое на Даманском вовремя ушла в отряд, и оттуда прикатили медики. Борис вместе с пограничником из отделения Бабанского отнес Сергея к госпиталю, где и сдал врачам на руки. Друг был без сознания. Его валенок, продырявленный осколком, пропитался кровью. Плохо дело.

Расстроенный увиденным, Борис отправился обратно. На берегу царила суета. Убитых пограничников грузили в сани, которые подогнали жители деревни Нижне-Михайловка, и отвозили на заставу. На возвышенных местах солдаты устанавливали пулеметы, и даже станковый гранатомет СПГ-9. Их привезли сюда те же деревенские жители. Над островом и рекой кружил вертолет — начальство прилетело. К Борису подошел Бабанский.

— Будешь? — протянул ему пачку «Беломора».

— А, давай! — махнул рукой Борис и взял папиросу. Примял мундштук и сунул ее в рот. Бабанский чиркнул спичкой, оба прикурили.

— Как у вас дела? — спросил Борис, затянувшись горьким дымом. — Прочесали остров?

— Да, — кивнул Бабанский. — Обнаружили китайца — прятался в кустах. Выскочил и ткнул в Буйневича штыком.

— …Мать! — выругался Борис. — Насмерть?

— Ранил, не опасно, — покрутил Бабанский головою. — А китайца я прикладом оглушил. Старший лейтенант велел не убивать. Притащили, бросили в кустах. Там лежит, — он указал рукой. — Я охрану у него поставил, не то ребята злые очень. У нас пятеро убитых, еще шестеро — с первой заставы. Раненых десятка с два. Ёб…ные маоисты!

«Почти втрое меньше, чем в другой истории, — посчитал Борис. — Только все равно выходит много».

— Ну, и мы их покрошили, — продолжал Бабанский. — Сотни полторы, не меньше.

— Больше, — сказал Борис и выбросил окурок. — Бубенин на протоке роту маоистов положил. Кучами лежат. И мы на острове, пожалуй, две сгубили. Только что с того, друг Юрий? Ребят наших не вернешь.

— Это да, — вздохнул сержант.

— Как там Стрельников? — спросил Борис.

— Врач сказал, что будет жить, — сообщил Бабанский. — Но ранение тяжелое. Вот ведь незадача! Оба наших командира в госпитале.

«Но зато остались живы», — мысленно вздохнул Борис.

Это хоть немного утешало. Он опять подправил ход истории. Пусть совсем чуть-чуть, но все же, все же…

Глава 11

Во второй половине дня 2 марта на заставе воцарился форменный дурдом. Получив донесение о бое, начальник пограничного отряда снял с учений мотоманевренную группу и поднял по тревоге сержантскую школу. Больше сотни солдат и офицеров прибыли к Даманскому. Сам Леонов тоже прилетел в компании начальника политотдела. Остров тут же взяли под контроль, на заставы нагнали людей — повернуться было негде. Повезло, что Борису выпало идти в наряд (службу ведь никто не отменял) — хоть на несколько часов сбежал из этого бедлама. Возвратившись с линии границы, он предстал пред испытующие очи начальника отряда и политотдела, и был ими обстоятельно допрошен. Леонова и Константинова интересовало все. Почему Стрельников не пошел выдворять китайцев-нарушителей, как это было раньше, а послал на остров БТР? Чья была идея? По чьему приказу был открыт огонь по нарушителям? Что послужило этому причиной? Почему сержант стрелял по сопредельному берегу? Это ведь запрещено…