Божии дворяне

     Кара-китаи не были мусульманами. В то же время не существует никаких достоверных доказательств того, что они были христианами, или что среди них имелись более-менее многочисленные или влиятельные группы христиан, или что хотя бы один их киданьских правителей-гурханов в середине XII в. принял христианство. Во всяком случае, Елю-Чуцай потомок киданьской династии Великого Ляо, знаменитый „премьер-министр“ Чингис-Хана, судя по описаниям, был полностью китаизированным конфуцианцем. Но западно-азиатские христиане смешивали кара-китаев с караитами – монгольским племенем, чьи правители за несколько десятков лет до победы кара-китаев над сельджуками под Самаркандом действительно приняли христианство несторианского толка. Сходство между ними и, соответственно, путаница, усугублялись еще и тем, что христиане-караиты в XIII в. покорили кара-китаев и создали на их территории свое собственное государство, в свою очередь, покоренное Чингис-Ханом. В середине XII в. христианский правитель караитов именовался китайским титулом Ван-Хан (по-китайски „ван“ означало „царь“, „король“ или „князь царствующего дома“). Известие о  том, что после разгрома мусульман-сельджуков под Самаркандом в Средней Азии возникло новое обширное не мусульманское, а враждебное мусульманам государство во главе с Ван-Ханом, было воспринято в христианской западно-азиатской среде как извести о победе, одержанной над мусульманами могущественным христианским „царем Иваном“ (которого крестоносцы-„франки“ именовали “Жаном“ или “Жеаном“, а крестоносцы германского происхождения - “Иоанном“ или “Иоганном“). Чуть позднее это путаное известие было приукрашено дополнительной легендой о том, что победоносный среднеазиатский царь-христианин был в то же время и священником (первосвященником или пресвитером). Такой „царь-священник“ весьма напоминал упоминавшегося в Библии святого палестинского „царя-священника“ Мелхиседека, „царя Салимского“ (Иерусалимского), считавшегося прообразом Самого Господа Иисуса Христа и причастившего ветхозаветного патриарха Авраама хлебом и вином после победы над царями язычников, что как бы вводило его в орбиту борьбы между христианами и мусульманами за Иерусалим и всю Святую Землю. В первой же дошедшей до нас (1145 г.) записи о „царе Иване“ германского епископа Оттона Фрейзингского, cреднеазиатский победитель мусульман был назван „царем-священником Иоанном“. Летописец при этом добавил, со ссылкой на письмо некоего сирийского католического епископа в Рим, что царь-священник Иоанн после победы над мусульманами якобы двинулся из Средней Азии на запад с намерением оказать помощь христианскому Иерусалимскому королевству, дошел до реки Тигр, но там остановился, не имея судов для переправы через реку. Чуть позднее большой популярностью среди крестоносцев и даже в самом Риме пользовалось фантастическое „письмо пресвитера Иоанна“, якобы отправленное им византийскому Императору Мануилу I Комнину (вольное переложение его содержания вошло в золотой фонд древнерусской литературы под названием „Повести об Индейском Царстве“).  Когда же, в результате монгольских походов, были разгромлены в Средней и Западной Азии мусульманские государства и в Западную Европу проникли достоверные сведения о наличии среди монголо-татар христиан и об охотном зачислении монгольскими ханами христиан к себе на службу, „франки“ вспомнили о „царстве пресвитера Иоанна (или „попа Ивана“) далеко на Востоке“ и решили всерьез попытаться разыграть „монгольскую карту“.    

        Людовик IX направил в качестве посла к монголам фламандского монаха-минорита Вильгельма Рубруквиса, прибывшего после полного опасных приключений и лишений путешествия в 1254 г. ко двору Великого Хана и принятого самим Менгу. Он застал монгольского владыку пребывавшим в готовности напасть на магометанские государства Западной Азии, не изъявившие желания добровольно признать себя вассалами монголов, и уничтожить их. Друзья Менгу-Хана уже были его вассалами, своих врагов он намеревался истребить или превратить в своих вассалов. В 1256 г. огромное монгольское войско под командованием Хулагу, брата Великого Хана, перешло в наступление на Запад. Первоочередной целью и задачей похода монголов был разгром опорных баз шиитов-ассасинов (подозревавшихся монголами в убийстве Джучи, второго сына Чингис-Хана), расположенных в Персии, и их главной крепости Аламут. Ассасины были членами тайного мусульманского гностического Ордена, выделившимся из измаилитского крыла шиитского течения ислама, так называемой секты карматов, пытавшихся добиться своих политических целей – господства на всем Востоке, а в перспективе и во всем мире - главным образом посредством интриг и убийств.

         Карматы, внешне выдавая себя за правоверных мусульман, втайне проповедовали что все дозволено, все безразлично, расшатывая самые основы религии Магомета утверждениями, что все его заповеди являются чисто политическими правилами и поучениями под покровом аллегорий.