Божии люди

И так до конца, пока не сошла с него горячка, и в мире отпустил о. Дионисия. Говорят: епископ после каялся в этом. Но нам важно здесь – смиренное поведение батюшки.

В сентябре 1915 года он возведен был в сан архимандрита Бахчисарайского монастыря. А в 1919 г. я был поставлен викарным епископом Севастопольским (архиепископ Димитрий ушел в Киев на покой), и мне явилось желание взять его в Севастопольский архиерейский дом заведующим и настоятелем Петропавловского храма. Новый архиепископ Никодим отпустил его. А о. Дионисий, по своему обету – "ничего не просить" – послушно согласился.

Из этого периода, в два года, я припоминаю о нем следующее.

Всегда смиренный, он был любим всеми. Лишь одна ненормальная женщина, низкого роста, после службы шла сзади него из храма до келии и все просила его взять ее к себе для сожительства. Но он, ничего ей не отвечая, шел спокойно к себе, пока не запер двери. Она уходила. Люди ничуть этому не удивлялись и нисколько не винили батюшку.

Я обычно говорил проповеди. Передавали мне после, будто он несколько печалился, что я хорошо говорю, но все о покаянии, тогда как следовало бы учить о любви Божией к людям, это он и после часто повторял.

Еще мне запал в душу рассказ его о каком-то монахе, который горько со слезами каялся в грехах своих. И вот – это было под пасху, – он облил слезами весь пол перед молитвенным углом, и вдруг он исчез, явился свет, и в нем – Господь Иисус Христос – и сказал ему, чтобы монах не унывал, что Господь прощает его…

Нечто подобное я потом встретил в Житиях Святых у Димитрия Ростовского.

Больше ничего не помню – к сожалению. А стоило бы записывать о нем… Это – особые люди… Уже одно воззрение его о любви Божией к людям говорит о необычайно духовной высоте его…

Подошла революция. Защитники Крыма эвакуировались за границу. Меня о. Дионисий не удерживал. Сам, конечно, остался. После, уже будучи в Париже, я встретился с одним человеком, который выехал из Севастополя позже нас. Расспрашивая его, я, между прочим, заговорил об о. Деонисии. Тот рассказал следующее.

Отец Архимандрит был арестован и заключен в тюрьму. Он перенес это совершенно спокойно. При допросе, ему, между прочим, задали вопрос:

– Как ты смотришь на нашу власть?

– Как на наказание за грехи наши!

– А-а! За грехи? Наказание? Ну, вот тебе еще наказание: чисти в тюрьме все клозеты!

– Это легко. Только дайте побольше тряпочек.

И отец Денисий спокойно чистил. Через некоторое время его снова вызвали на допрос.

– Ну, а как теперь смотришь на нас?

– Не иначе, как на Божие нам наказание.

Его опять оставили в тюрьме. Потом, видя кротость старца Дионисия и полную безопасность его, освободили из тюрьмы. Он, верстах в 7 от Севастополя, поселился на каком-то хуторе, собрал к себе человек пять послушников и трудился с ними в разных работах… Но потом удалили их и оттуда…

Он уехал в родные места Таврической области.

Теперь я буду брать из записок духовных чад его, которые мне пришлось читать уже по возвращении из Америки на родину, в 1952 г., 19 февраля.

Там рассказывается, между прочим, о случае с ульем. У него был всего лишь один улей, с верхней стороны которого было отверстие под стеклом, в которое о. Дионисий часто с любовью смотрел, как работают там пчелки. И вдруг этот улей пропал. Но потом открылось, что его украл некий Федор. И после этого он говорил: "Если ты не прощал от всей души человека, тебя обидевшего, ты еще не знаешь настоящей радости".

Исцелял своими молитвами больных и бесноватых; и они выздоравливали. у него был огромный синокик, который он сам читал раздельно, не торопясь.

– Я, – говорил он, – явственно чувствую общение с загробным миром и ответные молитвы усопших.

Потом рассказывал, что в самую Пасхальную ночь у него было такое чувство, что "крыши над головой нет, а прямо – небо спустилось к нам".

Не любил похвал и иногда говорил жившим с ним монахам на хуторе:

– Вы-то ведь знаете, какой я грешник! И понимаете, какой вы этим делаете мне вред!

Когда отец Дионисий был выслан из Крыма на родину, он написал одной из духовных дочерей, которые глубоко чтили его, а потом – и служили ему:

"Только прошу, не надо скорбеть и волноваться, может быть, Господь делает для нашего спасения. Надо уповать, что все делается по Его святой воле. Молись, не унывай. Да хранит тебя Господь и Матерь Божия и Ангел Хранитель; будь радостна. Церкви не оставляй, пением одушевляйся. А что ты поешь песнь Господу, подобно херувиму, этим не возносись о своем даровании, чтобы не удалился от тебя Господь, и не погубила ты красоты души своей гордостью; но в смирении услаждайся с Господом и день и ночь, да с Ним будет твое дыхание и жизнь. Сколько благодатного и радостного с нами сотворил Господь; но мы неблагодарны остаемся Твоей благости. Сам, Господи, просвети и озари нас светом Твоего благоразумия и соедини нас с Тобой в сей и будущей жизни, чтобы мы лицезрели и славили Тебя, Создатель наш. сего желает душа моя тебе, дорогая В. Н-на, за твою искреннюю любовь, которую ты всегда оказывала мне, грешному. Благословен Бог и милостив, да пребудет Он с тобою.