Божий молот

Земля — мать. Бог — отец. Отсутствие Бога равно отсутствию отца и равно невозможности связи с будущим.

— Ну вот, — пробормотал Эдвард, — ответ сошёлся.

Он раздавил муравья и забросил рюкзак за спину. Потом геолог начал спускаться по мокрым каменным ступенькам, выложенным недалеко от водопада. Затем он выбрался на тропу и зашагал над пенистой быстриной Мерсед.

Через некоторое время он улыбнулся и, свернув в тропы, поднялся на гранитный валун, нависший над шумной рекой. Он долго любовался зелёными волнами, бурлящими среди белых пузырей. Грохот, казалось, стихал. Эдвард замер, словно загипнотизированный. Он может просто-напрсото нагнуться, скользнуть одной ногой вниз — и всё кончится в одно мгновение. И не будет тревожного ожидания. Не будет выбора.

Но отчего-то такая перспектива не привлекала его. Он покачал головой и посмотрел вверх, на кроны деревьев, растущих на противоположном берегу. Сквозь листву блестели и двигались по стволам серебряные точки. Эдварду потребовалось несколько секунд, чтобы получше разглядеть их. Деревья были покрыты блестящими пауками размером с кулак. Два странных насекомых ползли по ветке, таща за собой то, что осталось от мёртвой сойки. Ещё один паук отрывал кусочек коры от сосны, обнажая белый треугольник древесины.

Эдвард вспомнил Гостя и не усомнился в реальности увиденного.

— Кто управляет ими? — спросил он себя. — Чего они хотят?

Он наблюдал за пауками несколько минут, бессознательно удивляясь их равнодушию к присутствию человека, потом пожал плечами — подумаешь, ещё одно неразгаданное чудо — и ступил на тропу.

В пять часов, как он и обещал себе, Эдвард вернулся в долину, принял душ и переоделся в чистые джинсы и белую рубашку. Этим вечером в летнем театре собралось больше народа, чем накануне. Ожидались выступления министра, психолога и одного лесничего. Элизабет представила их. Минелли поворчал по поводу «состава золотой труппы Нового Века», но остался. Между людьми постепенно возникала связь — даеж между незнакомыми. Они готовились к катастрофе вместе, и вместе было лучше, чем по отдельности, даже если это «вместе» подразумевало всего лишь выслушивание недалёких ораторов.

Эдвард поискал глазами блондинку, смутившую его покой, но её нигде не было.

Лишившись поста, сенатор Джилмон сел в машину и приказал шофёру ехать на восток. Позади — три дня допросов в ФБР и Управлении национальной безопасности и шесть часов откровенной беседы с министром военно-морских сил. Никто не смог, да, собственно, и не хотел — предъявить сенатору серьёзные обвинения, хотя к нему сходились все следы из «Сараготы». Если бы расследование продлилось, как полагается, два с половиной месяца, Джилмона, наверняка, ожидали бы неприятности, а капитан «Сараготы», очевидно, понёс бы суровое наказание. Но порядки в Соединённых Штатах изменились. В стране жила другая нация, работало другое правительство — оно принимало решения и действовало, не имея лидера. Президент, которому грозил импичмент, все ещё находился у власти, но, фактически, все его попытки контролировать ситуацию проваливались.

Уже полгода назад арест Джилмона был бы не чем иным как проформой. Теперь этот вопрос даже не обсуждался.

Так каков же итог? Они убили полковника Роджерса и, быть может, человек тридцать из «Кузницы Господа», отказавшихся покинуть окрестности Фантома. Они взорвали вражеский корабль и превратили его в пыль и камни. И, тем не менее, почти все заговорщики понимали, что не только не отменили, но даже не отсрочили смертный приговор, нависший над Землёй.

Джилмон стоял на песке возле гравийной дороги. В двух милях от него находились Территория и остатки Фантома. На шее сенатора на кожаном ремешке висел бинокль, из-под шляпы на лицо стекали капли пота. Белый лимузин, арендованный Джилмоном, ждал в сторонке. Водитель, невозмутимый парень в тёмных очках и синей униформе, сидел в машине.

Армейские и правительственные грузовики каждые пять минут проезжали по дороге, на некоторых — знак, предупреждающий о радиационной опасности. Многие из этих машин, как понимал сенатор, перевозили куски бывшей горы. Джилмону было неизвестно, что найдено на месте взрыва. Теперь, когда в результате заговора свершилось то, чего втайне желали все, непосредственные участники акции оказались не у дел. Козлы отпущения — не иначе. Хотя, может, слишком сильно сказано… А может, и нет.

Джилмон, не таясь, проклинал Крокермена за то, что тот вверг их в безнадёжное и незаконное мероприятие, в удушающую атмосферу обмана и заговора.

Несмотря ни на что, глубоко в Земле летели навстречу друг другу «пульки», как называли их одни учёные, или «товарные поезда» — как говорили другие, в основном, геологи. За «пульками» уже не уследить, но нет сомнения, что они никуда не исчезли. Конец света — дело дней или недель.

Джилмон открыл заднюю дверь лимузина и, сев в машину, налил себе шотландское виски с содовой.

— Тони, — спросил он, медленно перекатывая стакан между ладонями, — где бы ты хотел находиться, когда это произойдёт?

Водитель не колебался.