Божия коровка

Э.: Это не естественный отбор, а всего лишь обстоятельства. Рядом с молодым человеком или девушкой не оказалось никого, кому он мог довериться и кто мог его удержать. И вообще — родители должны подготовить ребенка к приходу первого чувства и поддержать его в трудный момент.

О.: Много ли останется от таких разговоров.

Э.: Что-нибудь да останется.

О.: Я надеюсь, что моя дочь достаточно прагматична, но неужели ты думаешь, что она поверит моим словам, а не своей драме? Вот я же пыталась покончить жизнь самоубийством.

Э.: Оль, но ведь и родители с тобой разговоров не вели.

О.: Это правда. Надо мной, наоборот, смеялись и считали пустяком все, что со мной происходит. В конце концов, я предпочла свою жизнь скрывать, чтобы не быть объектом издевательств… Я тебя правильно поняла, за первую любовь во многом отвечают родители?

Э.: В принципе, да. Например, если бы шестнадцатилетняя девушка, как ты когда-то, влюбилась в мужчину сорока семи лет, я бы срочно сводил ее к психотерапевту. Это явно проекция того, что ей не хватило.

Впрочем, если бы она влюбилась в детсадовца, это меня насторожило бы еще больше.

О.: Хорошо, Эдуард. Это пока теория. Давай я поставлю тебя в неудобное положение родителя. Мне шестнадцать лет, я твоя дочь, я пришла к тебе и сказала:

— Папа, я люблю Колю. Он самый лучший мальчик на свете, но он меня не любит. Жить без него я не хочу и не буду. Я себя убью.

Э.: Дочка, то, что происходит в твоем сердце, необязательно происходит в сердце другого человека.

О.: Папа, меня это не устраивает. Если он не отвечает мне взаимностью — впереди у меня ничего нет. Мрак и ужас.

Э.: Дочка, а ты уверена, что любишь его, а не свое чувство? Потому что если он человек хороший, он всю жизнь будет мучиться своей мнимой виной за твою смерть, а если плохой, то ему совершенно наплевать, что ты с собой сделаешь. Ты считаешь, покончить с собой — это любовь? Нет, это мазохизм.

О.: Папа, допустим, я тебе поверю и не буду стреляться и вешаться. Но мне больно, я не знаю, что делать.

Э.: Вот то, что тебе больно — это я понимаю. Это нормально.

О.: Папочка, мой организм не воспринимает это как нормальное. Я не могу спать, есть, ходить и говорить. У меня в глазах темно.

Э.: Это так же нормально, как заболеть гриппом, только грипп длится неделю или две. Давай поговорим, почему тебе больно и где?

О.: Папа, я уже начинаю злиться. Мне больно везде. Я утром просыпаюсь, а на мне бетонная плита. Я должна с ней встать, пойти, функционировать.

Э.: Дочка, давай поступим так. Часть времени, когда ты ходишь с бетонной плитой, ты будешь ходить в приют сестер Матери Терезы, помогать им ухаживать за бомжами и тяжело больными детьми. Не хочешь к сестрам — иди в хоспис. Ты увидишь, что твои страдания очень важны и серьезны, но есть страдания серьезнее. Кроме того, ты сейчас испытываешь недостаток любви, это можно лечить только любовью к другим. Тогда ты снова обретешь саму себя. Люди, которые нуждаются в помощи, очень благодарны, когда ее получают. Ты поймешь, как ты важна для них. И именно они имеют право открыто сказать тебе: «Ты думаешь, что ты страдаешь? И ты поймешь, что страдание преодолевается любовью и что любовь сильнее страдания. Спустись на землю и посмотри на настоящее страдание».

О.: Хорошо. Спасибо, папа.

2. Бой с тенью

Цинизм этого человека не поддавался описанию. Он был состоятелен, внешне привлекателен, остроумен, любил женщин, очень любил их менять, но никогда не вступал с ними в какие-либо отношения, кроме половых. А женщина… Женщина склонна влюбляться и строить планы, если у нее с кем-то секс. Про своих любовниц он говорил так: «Они думают, что у них со мной роман, но я об этом ничего не знаю».

Бабы дуры? Дуры. Но не только они. Потому что мужчины тоже вступают в воображаемые отношения.

Владимир раз в два дня с букетом появлялся у своей дамы. Дама находилась в сложной материальной ситуации, он давал ей деньги. Недостаточно маленькие, чтобы она могла отказаться, недостаточно большие, чтобы изображать страсть. Когда он возникал на пороге, у возлюбленной портилось настроение и перекашивало лицо. В последующий час она напивалась достаточно, чтобы исполнить положенное в койке.

Вова называл ее своей невестой и хвастался друзьям, которых она терпеть не могла. Как и они ее. На все увещевания:

— Ты что, слепой?

— Нет, нет, — отвечал Вова. — Но вот увидите, все изменится. Она меня любит на самом деле. Вчера она спросила: «Как дела?». Разве так спросят у человека, который безразличен?

Все закончилось плохо. Девушка нашла работу, и Вова был отправлен отдыхать в очень обидной для его самолюбия форме.

Анна любила Антона. Она часами ходила по улице, и перед глазами стояло милое лицо. Которое, кстати, мало кому казалось милым. Плохой характер, своеобразное чувство юмора и бешеное самолюбие. Кроме того, ему было тридцать пять, а ей восемнадцать, и он воспринимал ее всего лишь как объект для нотаций. Ему нравилось, когда кто-то смотрит ему в рот и впитывает мудрость, которая изо рта вылетает. Но взрослые девочки над его педагогическими попытками издевались.