Божия коровка

Те мои знакомые, которые доверчиво пустились со мной в полет, по прибытии в аэропорт назначения клянутся самыми страшными клятвами, что больше никогда в жизни не повторят этот опыт. Потому что я сначала крещусь, потом громко читаю молитвы, потом хватаю соседей за руки, а потом могу завизжать. Особенно если случится (а она почти всегда случается) легонькая турбулентность. Если турбулентность серьезная, лучше не буду описывать тот кошмар, в который я погружаю ближайшие десять рядов.

Нет, я все знаю. Что самолет — самый безопасный транспорт. Что риск погибнуть в автомобильной аварии в десятки раз выше. Что летчик не самоубийца и у него тоже есть семья. Я все знаю, но ничего поделать не могу. И начинаю пить валерьянку стаканами за неделю до полета, а коньяк на протяжении. Напиться до беспамятства — единственное, что как-то мне помогает.

Еще я очень боюсь застрять в лифте, хотя это тоже совершенно безопасно с точки зрения формальной логики. Что такого? Приедут и достанут. Но сам факт, что я не могу покинуть эту коробочку самостоятельно и завишу от ремонтной бригады, вгоняет меня в состояние тяжелой истерики и даже панической атаки.

И не твердите мне, что современный наркоз в условиях стационара совершенно безопасен. Я в курсе. Одна моя подруга готова даже зубы лечить под общим наркозом. Ей нравится отключиться, поспать и снова включиться. Я же настояла, чтобы мне аппендикс удаляли под местным. Очень больно, кстати. Но мне так спокойнее.

Моя дочь совершенно не боится летать и обожает «воздушные ямы». Когда самолет швыряет как щепку, она смеется и поет песни. Зато она боится мух. Банальных мух. И ни за что не войдет в комнату, если по ней летает крошечная дрозофила.

Мне кажется, если каждый будет честным и рискнет об этом рассказать, у любого найдется совершенно идиотская фобия, способная довести до реального инфаркта.

Что это было?

Ольга: Эдуард… ээээ… у тебя есть фобии?

Эдуард: Ответ может тебя удивить. Я не в курсе. Есть какие-то вещи, которые вызывают во мне чувство некоторого внутреннего напряжения. Например, кататься на американских горках. Но это ведь фобией не назовешь? У меня нет иррациональных страхов.

О.: Ты просто утешение любого психотерапевта. Человек без глупых страхов.

Э.: Может быть, психотерапевт нашел бы у меня какие-то фобии. Я просто их не вижу. Ты можешь точно определить свои, я — нет.

О.: Если бы у тебя была фобия, ты бы ее узнал непременно. Ее нельзя не узнать, когда встретишь. Объясняю. У меня взрывной характер, я нервная, мои реакции на события часто бывают преувеличены, но в них наблюдается логика. Однако в том, что со мной происходит в полете, никакой логики нет.

Даже когда я в обычной ситуации предъявляю миру свой норов, я все равно сумасшедшая в свою пользу. Когда в дело вступает фобия, я перестаю быть собой. Это меня пугает, я не понимаю, откуда это взялось?

Э.: Не буду оригинален. Наверное, фобии провоцируются неприятными ситуациями в прошлом, которые так глубоко легли, что их и достать непросто. Но можно. Представь себе, что ты находишься в темноте и вокруг силуэты чудовищ. Ты их не видишь толком, но ощущаешь — они есть. У тебя есть два выхода — навсегда выбежать из комнаты или… Какой второй?

О.: Настучать чудовищам по мордам.

Э.: Не-ет… Свет зажечь. И увидеть, что нет никаких чудовищ, а есть вешалка, стул и комод. Для того чтобы избавиться от страха, необходимо встретиться с ним лицом к лицу.

О.: Мои фобии, все как одна, проистекают из страха потери управляемости. Я не контролирую ситуацию в самолете, в застрявшем лифте и под общим наркозом. И должна полностью положиться на других людей.

Э.: Следовательно, твой способ лечения — научиться доверять окружающим. Поначалу в более простых вещах.

О.: Но мне кажется, что если я не проконтролирую, то другой обязательно напортачит.

Э.: Довериться — это как раз передать ответственность другому и встретить результат. Каким бы он ни был.

О.: Как ты представляешь себе не очень удачный результат полета или операции?

Э.: Я его хорошо представляю. Поэтому советую тебе выбирать хорошую больницу и хорошего хирурга, а также не летать самолетами «Кукуево Авиа». А выбрав, не нервничать. Потому что твои нервы не прибавят пилоту и хирургу мастерства и удачи.

О.: Ох, а я хочу покомандовать хирургом. Честно.

Э.: Вот поэтому тебе и нужен общий наркоз. Учись делать жесты доверия. Когда ты сидишь в ресторане, ты ведь не бегаешь на кухню, чтобы проверить свежесть продуктов?

О.: Не бегаю. А зря. Но в России бывают и не такие фобии. Некоторые просто боятся выходить из дома. Криминальная обстановка напряженная.

Э.: Но это правда. В Квебеке, наоборот, существует фобия полной безопасности. Ты же сама была потрясена девушкой в ночном парке…