БП. Между прошлым и будущим. Книга 2

Вот названия и темы его публикаций только за последние несколько лет: «Первая рокировка Валентины Матвиенко. Банкир стал замом, сын стал банкиром»… «Овец для генеральских папах не хватает»… «Большой передел маленькой России»… «Мы Россия или КГБ СССР»… «…Государство разрешает мочить в сортире»… «Кто и за сколько может закрыть уголовное дело»… «Коррупция в высшем руководстве Минатома»… «Как мелкие клерки хотят взять власть»… «Хорошо живется тем, кто борется с мафией»… «Касса по имени война»… «Государственные карманники»…

Так сказать, информация к размышлению.

Вот и заявил Григорий Явлинский, председатель партии «Яблоко», членом которой был Щекочихин: «Обстоятельства смерти Юрия Щекочихина оставляют много вопросов, ответы на которые может дать только специальная экспертиза».

Жил, Щекочихин жил, на здоровье не жаловался, не вылезал из служебных поездок.

Только что, ну совсем недавно привез из Чечни освобожденных российских пленных — о чем не любил распространяться. Наверное, были для того причины.

Прошлогодней весной — и это тоже только что — я позвонил ему на дачу: «Завтра у меня встреча с читателями в Доме литераторов, как бы творческий вечер. В городе не собирался быть? Может, заглянешь в Малый зал?». Конечно, я знал о вечере не за день и даже не за неделю, но мало кому из друзей звонил сам: была же какая-то информация в прессе, в календарике ЦДЛ было объявлено.

Живут в Москве напряженно, даже суматошно, — что же людей еще «напрягать», — сумеют, придут. А Щекочихин тем более — постоянно в разъездах, депутат Госдумы, член множества комитетов и комиссий, журналист, зам. главного редактора крупнейшей российской газеты…

— Так что, смотри — не обижусь, если не сможешь. Увидимся в другой раз, по другому поводу.

— Не знаю, попаду ли в город…

Попал. Приехал чуть позже начала встречи, тихо присел где-то на заднем ряду. Потом прошел к трибуне, чего я уж совсем не ждал, сказал красивые слова, чем очень меня тронул. А потом, конечно, фуршет в «нижнем» буфете — хороший обычай, мне нравится.

Штатный «летописец» Дома литераторов фотограф Миша отснял множество снимков и почти всю встречу запечатлел на видео — может быть, эта лента стала если не последним, то одним из последних «домашних», неофициальных видеодокументов, запечатлевших Юру Щекочихина. Словом, вечер этот мы завершили вместе. Ночевать же он остался в городской квартире.

И было все это, вроде, только что…

Теперь я думаю — ну, почему я не вышел из машины, почему не обнял Щекочихина, как всегда при наших встречах? Ладно, мол, обнимемся в другой раз. Нужно было выйти!

Нужно было… Так ведь кто мог знать?..

Ну кто, кто мог знать, что другого раза не будет!..

В Калифорнии завершался день 2 июля, в Москве уже шло 3-е число…

Удивительная вещь — на грани мистики: я прибирал дом — гостившие здесь в мое отсутствие переворошили все книги — заново укладывая их на должные места на полки, я обронил фотографию (ими заставлены корешки книг), подобрал глянцевую карточку — Щекочихин обнимает моего добермана. Наверное, было это 10 лет назад, пса-то давно уже нет.

Почему на пол свалилась именно эта, и только эта фотография? Я повторил вопрос спустя несколько часов в телефонном разговоре с московской писательницей Аллой Рахманиной, после того как она спросила меня:

— Ты знаешь, что Щекочихин умер?

— Когда?!

— Только что, сообщили по «Эхо Москвы»…

Стало быть, в Москве это было 3 июля. Трех недель не прошло от нашей последней встречи…

«Только что перестал жить замечательный человек», — писал я тогда в некрологе. — Очень, очень мало отведено ему было жизни. А сколько в нее вместилось!

В тот год 9 июня Юре исполнилось 54 года.

2003 г.

…В своей постели Геннадий Жаворонков

…Минувшей весной его снова избили — подкараулили у лифта, в подъезде дома, где он жил. Как Политковскую. Больше он там не живет: не стало Генки. Геннадия Жаворонкова, бесстрашного журналиста, правдоискателя, никогда и никого не обременявшего своими проблемами, не кичившегося авторитетом, заслуженно признанным в редакциях, где он работал — и в «Комсомолке», и «Московских новостях», и в «Общей газете». «Просто Жаворонков» — не случайно так назван некролог, опубликованный в эти дни в «Новой газете».

— Били, — рассказывал мне Жаворонков после того нападения, — жестоко, чтобы убить, проломили голову. Помешал спускавшийся с верхнего этажа сосед.

Это было уже второе нападение на него. В первый раз его поджидали среди бела дня во дворе, у подъезда. Били вчетвером одного. Спасли подоспевшие дворовые пацаны — так отметелили напавших, что те уползли без табельных пистолетов. Дворовые отняли их и вместе со служебными удостоверениями бросили там же, в помойку. Зачем им чужие — у них свои. Таких сейчас называют «конкретные пацаны». Рисковые ребята… Взрослели они с Генкой вместе, а выросли по-разному. И рисковали-то они в жизни по-разному и по разным поводам.